Утро новой эры - [114]

— Порядок обычный. Отберите людей с учетом того, чтобы оставить достаточно для обычных снабженческих операций. Плюс небольшой резерв для помощи дружинникам. Также малыми силами мы продолжаем разведку на Алтае.

На этом совещание закончилось, и все вернулись к своим делам. Отправку назначили через три дня.

*****

Когда Данилов узнал, что его посылают в дальнюю экспедицию, сердце его сначала екнуло. Новая работа ему нравилась, кормили его гораздо лучше, но с жизнью Саша прощаться не торопился. Одно дело — выезжать по давно разведанному и фактически безопасному маршруту и дербанить брошенные дома, и совсем другое — гнать в неизвестность за пару тысяч километров. Так уж сложилось исторически, что караваны иногда грабят.

Можно было просто уйти из города. Формально свободный выход не воспрещался, но могли возникнуть вопросы. Нет, и в стройотряде было много нарядов за пределами периметра — отошел «отлить», и беги на здоровье. Да и ночью никакая стена его бы не остановила. По правде сказать, остановила бы она только ребенка, да и то не очень ловкого. Но это было глупостью. Бежать? Для чего? Чтобы снова найти заброшенную конуру и прожить там до самой смерти, то есть еще месяц или два? Нет-нет, глупость несусветная.

Надо было жить, втягиваться в работу, общаться, привыкать к новой рутине. Найти себе, наконец, обычную бабу, если не удается найти любимую.

Он мог попросить не включать его в состав экспедицию. Они еще не дошли до той степени бюрократизации, когда пишутся официальные заявления. Но это уж будет совсем жалко выглядеть. Значит, надо ехать.

К тому же в последний день перед отправкой на него внезапно свалилось новое поручение. Как интеллигента, его постоянно пытались привлечь к различным «творческим» заданиям, например, писать заметки для «Вестника».

Тимофей Михневич, бессменный главред, верстальщик и главный корреспондент «Вестника Подгорного» в одном лице, с утра ждал его в редакции. Пробежав глазами заметку про итоги уборочной страды, он внезапно огорошил Сашу:

— Тут твою кандидатуру обсуждали в качестве хрониста. Богданов предложил. Я бы сам поехал, но староват, к тому же жена малыша ждет. Справишься?

«А я один, и никто слезинки не проронит, если сгину», — подумал Данилов, выслушав еще один аргумент в пользу того, что он должен ехать. Ну что за сучий сын этот сурвайвер, кто его просил вмешиваться?

— Думаю, что справлюсь.

— Ишь ты, — Михневич посмотрел на него с сомнением. — Я этому пять лет учился. Ну да ладно, будешь, как в песне: «С „Лейкой“ и с блокнотом, а то и с пулеметом…». Только это должен быть не сухой отчет о среде, техносфере и угрозах. Ты должен составить живой рассказ о людях, который будет интересно послушать. Потом его запишут на болванку. Будет храниться четыреста лет для потомков. Если найдут, на чем просмотреть…

Дав согласие, Данилов тут же получил полный рюкзак разнообразной мелочевки: карты памяти, сменные объективы, микрофоны, электронный планшет для записей — с монохромным дисплеем, но практически вечной батареей. И большую камеру фирмы «Canon».

— Не потеряй, — напутствовал его Михневич. — Если что, головой отвечаешь.

— Если что, я найду новую.

— Не пойдет, я к этой привык. Я с ней в Убежище пришел.

— Да ладно Вам, не волнуйтесь, — успокоил редактора Данилов, хотя самому в этот момент было не до какой-то камеры. — Буду беречь как зеницу ока.

*****

Отправление было назначено на шесть утра, когда Подгорный еще спал после очередного трудового дня. Формировалась колонна не на главной площади, а на задворках, в районе стадиона, который при постройке стены наполовину разобрали.

Данилов подумал, что отцам города не очень хочется, чтобы все знали о пункте назначения и составе колонны.

Не было речей и торжественных проводов.

У бойцов, которые оказались в основном не ветеранами, а парнями его возраста, Александр так и не выяснил, куда конкретно они едут. Похоже, никто действительно ничего не знал. В одном сходились все: колонна идет на Урал. Но даже тот, у кого был «кол» по географии, знает, что Урал — это не точка на карте. Более конкретно пункты назначения назывались разные — в пределах Челябинской области, но кто-то говорил и про Башкортостан. Разброс, конечно, большой — от шестисот-семисот до двух с половиной тысяч километров. Так далеко никто из них еще не забирался. Данилов считал, что самыми реалистичными будут числа из середины этого промежутка. И по странному совпадению именно там находились объекты, о которых часто велись разговоры на привалах. Похоже, новый мир потихоньку обрастал своей новой мифологией.

Если кто-то и знал больше, то только командование, но Данилов достаточно хорошо соображал, чтоб таких вопросов не задавать. Сказали ехать — значит надо.

На площади уже стояли два десятка грузовиков, шесть или семь УАЗов и даже один БТР: его крупнокалиберный пулемет грозно нависал над гражданскими автомобилями.

— Все по машинам! — прозвучал приказ. Никакой громкоговоритель товарищу Колесникову был не нужен.

Теперь Александр уже знал, что такое кунг (хотя народных расшифровок этого сокращения существует штук десять) и какую технику называют по имени персонажа японского мультсериала «покемоном». Знал и свое место — в четвертой машине от начала колонны. И умел радоваться тому факту, что между ним и внешним миром будет хотя бы противопульная броня, а не брезент.