Утро нового мира - [86]

— Хорошо Ноки, теперь займись завтраком для своего нового господина.

Поклонившись, девушка ушла в хату, а Ярослав остался сидеть на дворе, размышляя о превратностях судьбы, и придумывая способ как вернуть кровные золотые, не возвращая девчонки.

Постепенно, посланные по делам спутники стали возвращаться.

* * *

Сначала вернулся Труба, ведя в поводу осёдланного Хитреца, с луки седла которого, свисали вещмешки с оружием и бронёй. Ярослав был рад почувствовать на плечах тяжесть доспехов, и немедля начал облачаться. Женя ему помогал. Вначале он полностью разделся, после чего надел на себя тонкие шёлковые нижние штаны, затем прямо на голое тело, плотный, стёганный, шёлковый гамбезон–поддоспешник. Поверх него широкий и прочный пояс, к которому труба помог пристегнуть кольчужные шосы. Не успел Ярослав как следует облачиться, явился Лимон, неся в руках, длинную верёвку и неизвестно где раздобытую тюльку.

— Куда? — спросил он.

— Повесь на сук, — приказал командир, указывая на яблоневое дерево, растущее перед домом. Тот выполнил распоряжение, привязав верёвку к высоко растущей прочной ветви, и поставив под неё тюльку.

— Это для нашего хозяина? — угрюмо спросил он.

— Похоже на то, — ответил Ярослав, надевая через голову хауберк, — но надеюсь, до этого не дойдёт.

Затем вернулся Жиган, вместе с Тымишем Хвербекусом

— А…а! — Вот и наш гостеприимный хозяин пожаловал.

— Сакора Мираны, — закивал головой сельчанин.

— Мирана Сакора Тымиш наватаро, — приветствовал его Ярослав, застёгивая боковые пряжки хауберка, — Ты обманул меня! Рабыня мне не нужна. Ты вор. Почему я не должен тебя повесить? — продолжал Ярослав, с трудом подбирая Модонские слова, и рукой указывая на петлю.

— Ноки хорошая дейко, господин получит за неё много золота. Вчера господин был рад покупке дейко, — хитрый Тымиш пытался увильнуть от возврата денег.

— Вчера господин был пьян. Сегодня ему нужны золотые на покупку лошадей, не вернёшь, повешу, — грозил Ярослав.

— По нашим законам купленное нельзя вернуть. — Возражал сельчанин.

— Ты опоил меня, — грозно заявил Ярослав, — ты обманул меня, ты будешь повешен. Дхоу боится. Дхоу не защитит тебя.

После этих слов Тымиш побледнел, и, озираясь по сторонам, начал пятиться, надеясь слинять. Его надежды не оправдались, за спиной стояли Жиган с Лимоном, они не позволили старикашке улизнуть.

— Тащите его к дереву, — приказал командир. Парни подхватили работорговца, и резво подтащили к импровизированной виселице. Тымиш пытался оказать сопротивление, изо всех сил упираясь ногами в землю, но парни жёстко завернули ему руки. Водрузили на пенёк, и просунули голову в петлю. Старикашка схватился руками за верёвку, но избавится от неё уже не мог, оставаясь болтаться на короткой удавке, и едва дотягиваясь ногами до опоры. Он затараторил на модонском нечто несуразное, и в таком темпе, что друзья его не понимали. Неспешно заканчивая снаряжение и опоясываясь, мечем, Ярослав подошёл к Хвербекусу:

— Уважаемый господин Тымиш у меня мало денег, и я не могу покупать дейко, но только из почтения к дорогому хозяину могу пойти на уступки.

Почувствовав, что его не собираются немедленно умертвлять, господин Тымиш несколько приободрился, однако верёвка сильно мешала говорить.

— Какие уступки? — прохрипел полузадушенный мужик.

— Ты дашь за неё приданое.

— Какое приданое? — возмущённо удивился тот, — приданое дейко? Как родной дочери? Где это видано давать рабыне приданое.

— Уважаемый Тымиш, ты не хочешь упасть с этой тюльки? — с угрозой в голосе заявил Ярослав.

Удушенный, помотал головой в знак нежелания.

— Тогда раскошеливайся.

Несчастный селянин, наконец, понял, что решается его судьба, сейчас или никогда. Он обречённо согласился.

— Молодец, — Ярослав хлопнул его по плечу, едва не уронив с шаткой подставки, — Давай деньги, — Тымиш затравленно смотрел на гостя, всё ещё на что‑то надеясь.

— Мне отнять силой? — он вновь наезжал на него, — но тогда ты уже не получишь ничего, ни денег, ни дейко.

В конце концов, селянин смирился, и шатаясь на чурбаке, полез за пазуху доставать деньги. Два золотых медленно перекочевали в карманы Ярослава, но он не спешил освобождать старого мошенника:

— Один за дейко, — сосчитал и оставил в руках Тымиша, — второй приданное дейко, третий лошадь дейко.

При последних словах, жадного селянина передёрнуло, как ровно он съел хрену, но гость продолжал, не обращая внимания на разворачивающуюся в душе человека трагедию, нереализованной наживы:

— Даш дейко: лошадь, одноконную повозку, продукты на месяц, одежду, утварь, все, что положено невесте, отправляющейся в дальний путь, тогда получишь два золотых.

После столь жестоких требований гостя Тымиш впал в сильную меланхолию.

— Не огорчайся, — утешал его Ярослав, — зато ты прославишься на всё село как самый щедрый и доброжелательный человек. Никто не узнает о нашем разговоре, — но мужик был безутешен и сильно расстроен. Его сняли с чурбака, отряхнули, перевели разговор в новое русло:

— Зерно собираете? — продолжал Ярослав, обнимая за плечо, и не давая сразу улизнуть, — когда закончите?

— Вся моя семья в поле, — отвечал огорчённый селянин, — к ужину закончим жать, а к ночи обмолотим всё необходимое.