Утро красит нежным светом… Воспоминания о Москве 1920–1930-х годов - [40]

В глубине площади, на углу Большой Бронной, стоял другой кинотеатр – «Палас», в котором почему-то чаще всего показывались приключенческие фильмы.

Здесь трамвай делал крутой поворот в сторону правого проезда Тверского бульвара и останавливался у старинного павильона, верх которого служил укрытием от дождя, а внизу, в глубоком подвале, находилась одна из очень немногих на московских улицах общественная уборная.

В начале Тверского бульвара стоял грустный, задумчивый Пушкин, который в ту пару еще не «восславлял свободу», а по вине своего осторожного редактора Жуковского был «любезен народу» лишь «прелестью стихов живых».

По правую руку Пушкина высилась ампирная церковка Дмитрия Солунского, напротив же памятника – высоченная колокольня Страстного монастыря с рекламой «Автодора», под ней – конечная остановка одновагонных трамваев линий 12 и 13 и биржа извозчиков. Справа от памятника, на бульваре, находился крохотный кинотеатрик с архаическим названием «Великий немой».

Через площадь проходила узкая и заполненная транспортом Тверская – уже тогда главная улица города.

Тут я изрядно устал, но, дав себе слово не присаживаться, бодро двинулся вдоль Тверского бульвара. Мимо промелькнул Камерный театр, уже тогда заклейменный критикой как «эстетский»[28], впереди показалась сутулая спина Тимирязева.

И вот я уже у Никитских Ворот, где поворачивает вправо, на улицу Герцена[29], мой любимый трамвай № 23, оставляя в одиночестве старушку Аннушку. Начало Никитского бульвара занимает тяжеловесный дом с аптекой.

Такой же дом, но с молочной и парикмахерской загораживает вид с Никитского бульвара на Арбатскую площадь, А вид этот интересен. Слева популярный кинотеатр «1-й Совкино», ныне «Художественный»; здесь показываются уже только звуковые кинокартины, это первый экран столицы. Справа – круглый угол столовой Моссельпрома, нынешняя «Прага». Сразу за кинотеатром – громадный ангар Арбатского рынка, где летом полно вкусных ягод и овощей[30]. Толпы покупателей входят и выходят из-под арки рынка. Идут к трамвайным остановкам – никаких станций метро и в помине нет.

В начале Гоголевского бульвара в окружении фонарей со львами сидит согбенный, словно напуганный уличной суетой Гоголь. Остряки называют андреевский памятник «Нос в шинели»[31].

Арбатская пл.

Фотография 1929 г.

От Воздвиженки мимо кинотеатра, к Арбату, делая крутую дугу, ползут переполненные трамваи. Сейчас уже трудно себе представить, каким образом узкий Арбат вмещал две трамвайные колеи, а по бокам еще шли автобусы и прочий транспорт.

Кривой Гоголевский бульвар выводил к Пречистенским воротам, где на стрелке Остоженки и Пречистенки в приземистом домике помещался кинотеатр с романтическим названием «Чары». Впереди, за глухим забором, высилась гора обломков взорванного недавно храма Христа Спасителя.

Далее память моя дает осечку. Кажется, Соймоновский проезд был закрыт, дабы не мешать разборке храма, и трамвай «А» был пущен по Волхонке и Ленивке.

Ленивка выходит к низенькому трехпролетному Каменному мосту, за которым высится гигантский комплекс только что сооруженного Дома правительства. Но я вместе с рельсами трамвая «А» следую по набережным – Кремлевской и Москворецкой. На них стоят высокие мачты энергопередачи.

Гоголевский бульвар.

Памятник Н.В. Гоголю работы Н.Д. Андреева

Напротив «Дворца труда»[32] – главная московская электростанция МОГЭС. Из труб валит густой дым. На здании котельной – две симметричные выемки. В праздники, когда МОГЭС иллюминирован пышнее, чем любое другое здание Москвы, в выемках ставятся гигантские портреты Ленина и Сталина.

Но вот и Устьинский мост, старый, вровень с набережными. Поворачиваю на Устьинский проезд. Справа – квартал неказистых домов, из-за которых торчит вышка бывшей водонапорной башни.

В двухэтажном кирпичном домике у Яузских Ворот – почта, наше отделение, 28-е. Стало быть, близок дом.

Яузский бульвар ведет в гору, уф, как тяжело, как хочется присесть. В середине аллеи – таинственный домик в псевдорусском стиле. Здесь в давние времена какой-то инженер пытался устроить артезианскую скважину и воздвиг над ней теремок. До воды так и не добрался, а теремок всё стоит.

По линии Воронцово Поле – П од кол о кол ьн ы й переулок проходят трамвайные рельсы 31-го маршрута, вагоны всегда переполнены – это единственная прямая связь Курского вокзала с центром.

Но вот и родной Покровский бульвар – широкий, с густыми кленами и ясенями. На скамейках сидят слушатели Военно-инженерной академии, недавно переведенной сюда из Ленинграда, зубрят конспекты. Они, конечно, еще без погон, ведь погоны носили белогвардейцы. На отложных воротниках – черные петлицы. Вот встретилась знакомая учительница из нашей школы, с удивлением посмотрела на запыхавшегося мальчика. Наконец, угол Казарменного переулка, место моего старта, а теперь финиша. Дом телефонной станции с длинными окнами-щелями. Спросил время у прохожего. Весь маршрут, бесспорно кольцевой, как я теперь окончательно убедился, пройден за час пятьдесят минут.

Бульварное кольцо, зеленый перстень московского центра, как многое оно говорит коренному москвичу! Есть много песен о дрянных парижских бульварах, и ни одной – о московских. А ведь московские бульвары намного старше парижских.