Утро - [11]

- Бек, - выпалил он, тяжело дыша, - пожалуйте поскорее на завод...

- Что там случилось?

- Мешадибек, ваш племянник, мутит рабочих!

Бросив сердитый взгляд на палочки с румяным шашлыком, Рахимбек молча направился к двери. "Вот тебе и образованный родственник! Нечего мне было ждать от него добра. Давно уже подсказывало мое сердце, что он и на моем заводе выкинет какой-нибудь фокус".

В это время Рашид успокоил Тураба:

- Ты, дружище, будешь принят на службу. За это ручаюсь я! Приходи завтра.

Глава пятая.

Когда молодой мужчина с густой черной бородой, в форменной инженерской фуражке, пришел на чугунолитейный завод "Корпорации братьев Азимбековых", глаза чуть ли не всех рабочих с недоумением устремились на него. "Кто он?" шопотом спрашивали друг у друга. Даже убитый горем Байрам тоже с интересом глядел на красивого инженера.

А инженер, как ни в чем не бывало, медленно прохаживался между станками. Поровнявшись с каждым из рабочих, вежливо здоровался, внимательно вглядывался в лица, будто искал знакомых.

- Это Мешадибек, племянник хозяина, - наконец вспомнил кто-то из стариков.

Шопотом это сообщение стали передавать от одного к другому. Так и Байрам узнал, кто же этот непонятный пришелец.

Медленно прохаживаясь по цеху, Мешадибек подошел к Байраму. Слесарь посмотрел в спокойные, излучавшие мягкий свет глаза молодого инженера, поклонился и, не отрываясь от работы, сказал:

- Добро пожаловать!

Азизбеков пожал Байраму руку и, как старого знакомого, стал расспрашивать его о здоровье и делах. Затем спросил, как бы невзначай:

- Хорошо ли относится к вам мой дядя? Всем ли вы довольны?

- Большое спасибо, - вежливо ответил Байрам и в знак уважения к собеседнику прервал работу. - Мы все довольны беком, да продлит аллах дни его жизни.

Азизбеков с добродушной улыбкой поглядел на Байрама.

- Мой дядя превосходный человек, - говорил он. - И, наверно, платит своим рабочим гораздо больше, чем владельцы других заводов. Не так ли?

Байрам не знал, что ответить. Его теперешний заработок был много выше того, что он получал чернорабочим на нефтяном промысле. Но Байрам побоялся сказать правду хозяйскому племяннику, что заработка ему не хватает на жизнь, и вынужден был солгать.

- Сейчас, слава Аллаху, жалованье неплохое.

Скрестив на груди руки, Азизбеков стоял подле Байрама, разглядывая инструменты на верстаке.

- Вы слесарь? Должно быть, хороший слесарь? Значит, зарабатываете рублей восемьдесят в месяц. Не меньше?

Байрам вытаращил глаза. Уж не шутит ли инженер? "Восемьдесят рублей! Что он - смеется надо мной? Да у нас и старший мастер не получает, столько!" - подумал он и сказал:

- Нет, я получаю сорок.

- Сорок? - удивился Мешадибек. - Как же это так? Не может быть! Слесарь - и всего сорок рублей. Мало, очень мало. Наверно, дядя не знает об этом. Тут какая-то ошибка. И у вас, вероятно, семья? Трое, говорите? В деревне? Ну, а как же вы живете на такое жалованье, да еще на два дома?

Забитый Байрам и не предполагал, что он должен получать больше. Будь он даже недоволен своим заработком, все равно он не стал бы жаловаться незнакомому человеку. Попробуй-ка, догадайся, с какой целью расспрашивает его молодой Азизбеков! А что, если Рахимбек умышленно подослал племянника, чтобы выведать, нет ли среди рабочих недовольных?

Байрам с опаской отвечал теперь на каждый вопрос. Мешадибек больше не улыбался. Он словно угадал опасения Байрама.

- А сколько получают слесари на других заводах?

- Как-то не пришлось узнать, - нехотя ответил Байрам. - Наверное, столько же, а может быть, и меньше. - И, чтобы прекратить опасный разговор, добавил: - Хозяин заботится о нас, как родной отец.

"До чего же ты наивен, бедняга!" - с сожалением подумал Азизбеков. А вслух сказал:

- Разумеется, разумеется. Я того же мнения. Вряд ли мой дядя откажет своему рабочему в чем-либо. Он мусульманин, и вы мусульманин. Дядя всегда с удовольствием вспоминает, как он любит своих братьев мусульман. Но сорок рублей все-таки мало. Трудно при теперешних ценах содержать семью из трех душ на эти деньги. Не так ли? Я скажу дяде, чтобы прибавил вам жалованье.

Байрам насупился. Очень уж мягко стелет хозяйский племянник. Обещать, конечно, легко. "Наживает себе друга одаривая горячей водой в бане", подумал Байрам. И, смутно опасаясь чего-то, проговорил:

- Не стоит вам беспокоиться, бек!

- Чего там? Скажу, обязательно скажу!

Ни в выражении лица, ни в тоне, которым были произнесены эти слова, не было насмешки. Тонкой иронии, сквозившей в едва уловимой улыбке Азизбекова, Байрам не заметил. "Ого! Племянник, видно, имеет влияние на господина Рахимбека", - подумал он.

Азизбеков задал новый вопрос:

- А на вечерних курсах вы учитесь?

- На курсах? - переспросил Байрам и вздохнул. - Годы уже у меня не те, бек. Есть такая поговорка: "Кто учится игре на дудке в восемьдесят лет - тот заиграет уже в гробу". Мне бы хоть сына выучить и сделать из него человека. Да и это не легко.

- Вам от силы тридцать лет, - ободрил его Азизбеков. Разве, поздно учиться? - И еще спросил: - Ну, а как, по-вашему: нужно ли рабочему читать книги или газеты? Ведь, наверно, хочется узнать новости?