Утренняя заря - [139]

Дежуривший в тот вечер офицер в очках был со мной предельно деликатен. Вместе с ним дежурил совсем еще молоденький подвижный лейтенант. Вечерняя поверка в подразделениях уже прошла, солдаты лежали на своих койках и что-то негромко обсуждали.

— Я уже тринадцать лет служу, — рассказал о себе дежурный. — За это время у меня было немало различных неприятностей, однако, несмотря на это, должен заметить, что хорошего, разумеется, было больше, чем плохого. В один год меня трижды переводили с места на место, а тут, как назло, жена три месяца лежала в больнице, а у меня на руках двое маленьких детишек…

Я поинтересовался, каким образом капитан утешает себя в моменты, когда на него обрушиваются неприятности.

— Чаще всего я забываюсь за чтением, — ответил он. — Правда, моя личная библиотека не очень большая, но то, что у меня собрано, время от времени хочется перечитать еще раз. Более того, мне везет на редкие издания. Вот, например, у меня есть роман Купера «Последний из могикан» из первого венгерского издания.

— Что вы говорите! — удивился я. — И какого же года это первое издание?

— Тысяча восемьсот сорок пятого. Эту книгу мне подарила знакомая старушка пенсионерка.

— А как вы приобрели остальные книги? После прочтения критических статей или по совету продавщиц книжного магазина?

Капитан рассмеялся:

— И так и этак. Кое-какие книги мне подарили офицеры из братских социалистических стран. Однажды я познакомился с польским капитаном, мы с ним разговорились о кинофильмах, о книгах. И он мне настоятельно рекомендовал купить и прочесть роман Пруса «Фараон», если он переведен на венгерский язык. Я купил и прочел эту книгу — замечательное произведение!

Так я познакомился с капитаном Б. Мы проговорили с ним до поздней ночи, после чего он пригласил меня побывать у него дома и познакомиться с его библиотекой.

Я уже говорил о том, что командир части подполковник М. — большой любитель чтения и превосходно разбирается в произведениях современных венгерских авторов. В беседе с офицерами выяснилось, что общий культурный уровень молодых офицеров, прибывающих в часть, оставляет желать лучшего. В правильности этих слов я убедился хотя бы на примере того, что среди читателей полковой библиотеки оказалось на удивление мало молодых офицеров, а начальник полкового клуба тоже жаловался, что в его кружках занимается мало молодых офицеров. «Значит, капитан Б., — подумал я, — всего лишь приятное исключение, хотя активным читателем полковой библиотеки и его нельзя назвать».

Когда я пришел к капитану домой, он оказался занят: в ванной комнате сломался кран, и он чинил его.

— Знаете, слесаря у нас не так-то легко дождаться, вот он и копается сам, — начала оправдываться передо мной жена капитана, которую скорее можно было принять за его старшую дочь, чем за мать двоих детей.

В эту минуту в комнате, вытирая вымытые руки, появился и сам капитан.

— Пустяки это, — вымолвил он. — Я люблю что-нибудь делать для дома, кое-что вроде неплохо получается. Когда-то я мечтал стать инженером-авиатором, но… отец стал инвалидом, и я подростком оказался без материальной поддержки, а от моей мечты остались лишь воспоминания.

Капитан показал мне несколько моделей самолетов, которые стояли на шкафах. Затем он предложил мне сесть, и наша беседа началась. Но вскоре ее пришлось прервать для того, чтобы уложить в постель двух маленьких дочек, которым, разумеется, хотелось подольше попрыгать около гостя.

Я понимал капитана: после службы, проведя почти весь день в расположении части, не хочется выходить из дому — тянет отдохнуть за книгой, у радиоприемника или телевизора. Правда, и для этого времени остается не так уж много.

В ходе разговора капитан показал мне стопку общих тетрадей. Оказалось, что он является слушателем вечернего института марксизма-ленинизма.

— Вы член партии? — спросил я его.

— Да, уже пять лет. — Потом он погладил руку жены и добавил: — Моей будущей жене еще пятнадцати лет не исполнилось, когда мы с ней познакомились.

Среди жен офицеров

За полотном железной дороги и за шоссе, отделенными молодыми тополями, раскинулись блочные домики военного городка. Домики были не очень красивы, общий вид портило белье, сушившееся на балконах. Однако в целом городок производил отрадное впечатление: чистый и аккуратный, с неплохим магазином самообслуживания, скромным буфетом и маленькой зеленой лавкой. Роль Дома культуры выполнял офицерский клуб, располагавшийся в новом, хорошем здании. В самом центре городка находилось здание, в котором размещались школа, детский сад, почта и пошивочное ателье.

Я был приятно удивлен, найдя в нем вместо небольших комнатушек светлые просторные залы.

— Это же целая швейная фабрика! — с восторгом произнес я.

— Не жалуемся, — скромно ответила мне директор ателье. — Годовой доход наш равен двенадцати миллионам форинтов.

Работали здесь девяносто женщин: все они жены или дочери офицеров. Они шили на экспорт детские платья, которые затем отправляли в Пешт. Помимо них здесь работало еще сто тридцать работниц, которые занимались вышивкой.

— А каков средний заработок? — спросил я.