Утренний бриз - [5]

Она протянула унизанную кольцами руку в сторону темного окна. Слова молодой женщины показались Струкову смешными. Он расхохотался:

— Им не грозит опасность получить насморк!

Тут засмеялись все. Струков перевел свои слова Стайну. Американец одобрительно кивнул:

— Неплохо сказано.

— Надо бы приказать убрать трупы, — сказал Струков, но Рули отрицательно помахал рукой:

— Не каждый может понять слова, которые ему говорят, но каждый хорошо понимает, когда перед ним лежит мертвец.

— Вы правы, — одобрил Бирич слова Рули. — Пусть денька два-три полежат на виду эти ревкомовцы. Пусть все видят, что будет с теми, кто посмеет снова над постом вывесить красную тряпку и…

Бирича перебил Струков.

— О, черт! Как же мы забыли о их собачьем флаге. Завтра же все его увидят. Флаг надо сорвать, сорвать! — Он ударил кулаком по столу. — Сейчас же!

— Так за чем же дело стало? — Перепечко с трудом поднялся на ноги. — Пошли!

— Пошли! — вскочил молчавший до сих пор Трифон. Он был мрачен и избегал смотреть на жену. Левая его широкая черная бровь подергивалась, а руки, сжатые в кулаки, уперлись в стол. — Пошли!

Теперь голос Трифона прозвучал грубо и требовательно, как приказ. Павел Георгиевич подумал, что надо поддержать это предложение и таким образом избавиться от гостей, иначе могла возникнуть ссора. Она уже чувствовалась в воздухе. Трифон мог наброситься на Рули, который точно позабыл, что он находится в компании, что рядом с ним муж Елены Дмитриевны, за которой он слишком откровенно ухаживал.

— Да, да, — Павел Георгиевич вышел из-за стола. — Правильно, господа. Надо немедленно сорвать красную тряпку!

С шумом отодвигая стулья, все поднялись и направились к вешалке. Павел Георгиевич заметил, как Рули придержал за руку Елену Дмитриевну и что-то ей тихо сказал. Она, сузив зеленые глаза, пристально посмотрела на американца. На ее губах появилась улыбка, которая заставила Бирича выругаться про себя. «Вначале Свенсон, теперь Рули…»

Вспомнив о Свенсоне, Павел Георгиевич нахмурился. Пока он, Бирич, занят борьбой с большевиками, Свенсон преспокойно ездит по стойбищам, наживает новые тысячи. Бирич рискует, а Олаф богатеет без волнений и опасностей… «И тебя заставлю раскошелиться», — погрозил Бирич своему самому крупному конкуренту и обратился к Рули:

— Пойдемте, Рудольф?

— Нет, — качнул головой Рули. — Мы с Еленой Дмитриевной подождем вас здесь. Смена флага — событие национальное.

Из кухни выглянул Стайн. Он был уже одет. Рули сказал ему:

— С вами идет мистер Бирич.

Павлу Георгиевичу показалось, что его выгоняют из собственного дома, но он не подал виду и вышел в кухню, где толпились уже одетые гости. В руках у них были винчестеры. Тут же на кухне находились Еремеев и Кулик. Бирич встретился взглядом со слезящимися глазами Еремеева. Тот едва заметно кивнул. Павел Георгиевич, накинув соболью шубу, громко сказал:

— Ну, господа, в путь-дорогу!

Все вывалились из дома в гудящую, завывающую ночь. Пурга осыпала их снегом. Когда дверь захлопнулась за спиной Бирича, он схватил за руки Еремеева и Кулика:

— Стойте!

Голоса направившихся к зданию ревкома людей слабели. Пурга заглушала их. Бирич подождал еще несколько секунд и дернул за плечо Еремеева:

— Сделал?

— Да. Ключи от железного ящика и стола нашел у Мандрикова. Вот они. — Еремеев сунул в руку Павла Георгиевича связку холодных ключей, которые он взял у убитого. Положив ключи в карман, Бирич облегченно подумал, что теперь все дела ревкома в его руках. Теперь надо спешить, пока не пришло Струкову и другим в голову поджечь здание. Нет, этого он не должен допустить.

— За мной! — Бирич быстрыми широкими шагами двинулся вслед за ушедшими. «Надо отвлечь их от документов, — думал Бирич. — А завтра утром я их все пересмотрю. Кое-что мне пригодится».

Бирич и его спутники уже почти настигли Струкова и других, когда неожиданно раздался выстрел.

— Пьяные свиньи! — выругался Бирич. — Перестреляют друг друга!

Снова прозвучал выстрел, и тотчас послышался отчаянный крик, который тут же захлебнулся. Его сменила частая ружейная пальба. Бирич бросился на снег. Около него присели испуганные Кулик и Еремеев. Наконец выстрелы прекратились. Едва Бирич поднялся, как сбоку за стеной пурги пробились два маленьких огонька и послышались возбужденные голоса. Они быстро приближались. Бирич направился навстречу и столкнулся с большой группой полупьяных людей. Это была компания, которая гуляла в доме Щеглюка. Выстрелы заставили прервать гулянку. Здесь были Рыбин, Тренев, Сукрышев. У всех в руках винчестеры. Алкоголь придал им храбрости. Самого Щеглюка с ними не было, должно быть он хватил больше других и храпел, теперь в постели.

— Эй, кто там? — донесся голос Струкова. — Сюда! Огонь нужен.

Сукрышев и Тренев, которые кроме оружия несли лампы-«молнии», пошли на голос. За ними двинулись остальные. Через полтора десятка шагов они наткнулись на Струкова, Трифона, Пчелинцева и Стайна, которые топтались на месте.

— Сюда, сюда светите, — приказал Струков, но тут же вырвал из рук Сукрышева лампу и направил ее луч, в котором плясали снежинки, на лежащего в снегу человека. Павел Георгиевич, как и остальные, не сразу рассмотрел, понял, что перед ним, но потом невольно отшатнулся.