Утрата и возмездие - [60]

2 февраля северная группа войск противника в составе 389, 94, 76, 305, 79-й пехотных дивизий, частей 113-й пехотной дивизии, 16-й и 24-й танковых и 60-й моторизованной дивизии в заводском районе города капитулировали. Свыше 40 тыс. немецких солдат и офицеров из 11-го армейского корпуса под командованием генерала Штреккера сложили оружие. Боевые действия на берегу Волги прекратились.

Наступила необычная тишина. Дымились остатки очагов пожарищ. В течение нескольких дней немецкие солдаты-одиночки, которые во время боев отсиживались в заводских трубах и других укрытиях, ходили по развалинам города и спрашивали, где сдаются в плен русским.

Даже в Особый отдел 99-й краснознаменной стрелковой дивизии 62-й армии забрел один солдат и просил принять его в плен. Опытные командиры и солдаты Красной армии удивлялись, как быстро меняются времена. Немец пошел совсем другой, они стали какими-то тихими, угодливыми, куда девалась былая спесь. Несмотря на холодную погоду, германские солдаты были легко одеты. Это объяснялось просто — все награбленные теплые вещи они предусмотрительно оставляли на позициях, чтобы не вызвать гнев наших воинов. Теперь, как по команде, немецкие солдаты твердили: «Гитлер капут».

В ходе ликвидации окруженной группировки с 10 января по 2 февраля 1943 года войска Донского фронта под командованием генерала К. К. Рокоссовского разгромили 22 дивизии противника, а также свыше 160 различных частей усиления 6-й полевой и 4-й танковой армии и частей обслуживания. По уточненным данным, в том числе и немецких историков, в плен попало около 113 тыс. солдат и офицеров (иногда даже называют цифру в 130 тыс. человек) немецкой группировки (сам Паулюс, ссылаясь на советские данные, называл другую цифру — 107 800 человек: 16 800 — сдалось с 10 по 29 января, 91 000 — после прекращения борьбы), 24 (иногда называют цифру 22) генерала, один генерал-фельдмаршал[113]. В окружении пало 70 200 чел. солдат и офицеров противника (иногда называют цифру 80 500 или даже 147 200)[114].

В донесении Верховному главнокомандующему И. В. Сталину представитель Ставки маршал артиллерии Н. Н. Воронов и командующий войсками Донского фронта генерал-полковник К. К. Рокоссовский сообщили: «Выполняя Ваш приказ, войска Донского фронта в 16.00 2.11.43 г. закончили разгром и уничтожение Сталинградской группировки противника.

… В связи с полной ликвидацией окруженных войск противника боевые действия в городе Сталинграде и в районе Сталинграда прекратились»[115].

Впоследствии генерал вермахта Дерр, также принимавший участие в Сталинградской битве, писал, что в 1942 году Сталинград стал поворотным пунктом Второй мировой войны. «Для Германии битва под Сталинградом была тягчайшим поражением в ее истории, для России — ее величайшей победой»[116]. С ним был согласен знаменитый Гейнц Гудериан: «…После катастрофы под Сталинградом в конце января 1943 года положение стало в достаточной степени угрожающим даже без выступления западных держав»[117].

Сам Гитлер 1 февраля 1943 года в узком кругу своих приближенных мрачно изрек: «Я могу сказать одно: возможность окончания войны на Востоке посредством наступления более не существует. Это мы должны ясно представлять себе».

3 февраля 1943 года лейтенант люфтваффе Герберт Кунц из 100-й бомбардировочной авиагруппы кружил на своем Хе-111 над Сталинградом в качестве последнего немецкого пилота.

«Посмотрите, не идут ли где-либо еще бои, не видно ли еще людей, — сказал его командир, капитан Беттхер. — Если обнаружите, сбросьте им груз». Грузом был хлеб, шоколад, перевязочные материалы, немного боеприпасов. Кунц кружил над городом на высоте 2000 м. Ни единого выстрела зениток. Над степью навис плотный туман. Штурман Ганс Аннен посмотрел вниз на радиста Вальтера Кребса. «Ничего». Кунц прижал машину ближе к земле. Альтиметр показывал 100 метров, 80 метров… Стрелок-радист Паске смотрел во все глаза. И вот туман снесло в сторону: на высоте всего лишь в 60 метров они скользили над изрытой взрывами и ходами сообщений степью, полем битвы.

Кунц рывком возвратил самолет на прежнюю высоту, ведя поиск дальше. «Вот-вот, разве это не люди там видны сквозь остатки тумана? Сбросить груз!» — скомандовал он. Груз выскользнул наружу. Буханки хлеба упали в снег Сталинграда. Рядом с мертвыми, застывшими от холода, и рядом с теми, кто еще был жив и ждал смерти.

Возможно, продукты и боеприпасы попали к одной из нескольких групп германских солдат и офицеров (например, из штаба 4-го корпуса и 71-й пехотной дивизии), которые пытались по ночам пробраться к своим. Тем более, что отдельные группы замечались в степи с воздуха экипажами самолетов вплоть до середины февраля. Однако в условиях 40-градусных морозов и отсутствия пропитания эти попытки не увенчались успехом. В германских источниках официально упоминается только об одном дошедшем — унтер-офицере с зенитной батареи по фамилии Нивете, которому удалось выйти из окружения. Но бедняге не повезло — через сутки после своего спасения он погиб на перевязочном пункте 11-й танковой дивизии от разрыва случайной мины.