Утраченное кафе «У Шиндлеров». История Холокоста и судьба одной австро-венгерской семьи - [37]

.

В Инсбруке начались беспорядки и грабежи. 4 декабря 1919 года большая толпа голодных людей, по большей части женщин, собравшись перед зданием администрации, требует встречи с местным главой по фамилии Шрафль. Люди очевидно «истощены и изнурены». Несколько сотен женщин врываются в здание и требуют наладить снабжение самыми элементарными продуктами – хлебом, мукой, картофелем – и дровами для обогрева жилищ. Газета Innsbrucker Nachrichten на следующий день сообщает, что звучали также требования покончить с черным рынком, закрыть кафе «Ленер» (известное своей активной торговлей из-под полы) и, что особенно существенно для Шиндлеров, запретить выставлять дорогостоящее продовольствие в витринах магазинов.

Голодные бунты становятся темой первой страницы следующего выпуска Innsbrucker Nachrichten от 6 декабря 1919 года, где во всех красках описывается, что натворили демонстранты в Инсбруке. Так, одна группа людей устремилась на Кармелитгассе и растащила все запасы с фабрики Шиндлеров, где делали варенье. Другая отправилась к штаб-квартире Шиндлеров на Андреас-Гофер-штрассе, где Гуго и Эрих не дали ей разграбить магазин:

Мальчик принялся срывать ставню с витрины, чтобы разбить стекло, когда явились владельцы… уговорили людей прекратить разрушения, и им это почти удалось, потому что сами хозяева брали с прилавков магазина банки с вареньем и другие консервы и швыряли их толпе. Этот странный спектакль привлек внимание множества зевак, и они, быстро поделив между собой добычу, удалились… Собравшихся рассеял итальянский военный патруль[26].

Хотя кафе, гостиницы и магазины во всем Инсбруке разграблены, а их окна и витрины разбиты, политики соглашаются, что сделать почти ничего нельзя, так как в беспорядках участвуют женщины и молодежь. Предпринимателям остается только вывезти мусор и продолжать работу, если получится.

Газеты, и среди них Tiroler Anzeiger, быстро обнаружили огромную несправедливость в распределении продуктов питания и принялись обвинять в этом спекулянтов и участников черного рынка[27]. Прочие издания, и среди них Deutsche Zeitung, орган Национал-демократической партии, делают более общие заявления о том, что их читатели пострадали не только от исчезновения монархии, военного, экономического и финансового провала, но также и от моральной разобщенности[28]. Автор указывает, что все эти проблемы родом из Венгрии, Галиции и Польши.

Настрой понятен. Шиндлеры больше не могут укрыться уютным одеялом ассимиляции. Представление о том, что евреи богатеют на несчастьях других, становится все более распространенным.

После бунтов декабря 1919 года Гуго и Эрих зря ждали сочувствия от своих собратьев-евреев. Гуго Орнштейн, сионист из еврейской общины Инсбрука, высказался в газете Jüdische Nachrichten («Еврейские новости») в том смысле, что даже ассимилированным евреям, которых христианское население любит за труды на ниве благотворительности, нельзя надеяться, что их не ограбят. Фамилия Шиндлеров не называлась, однако Орнштейн пишет о налете на фабрику по производству варенья, и все сразу становится понятно.

Его статья, по сути, напрямую обращается к Гуго и Эриху: ассимиляцией и отказом от своей религии ничего не добьешься; они должны встать во главе еврейской общины Инсбрука. Им нечего стесняться своих еврейских корней.

Весьма любопытно открытое противостояние сионизма и ассимиляции в такой крошечной еврейской общине. Гордость ассимиляцией мой отец унаследовал от Гуго. Понятно, что в 1919 году такие взгляды были не по вкусу остальным евреям Инсбрука. Я всегда думала, что наше семейство отмечало, по крайней мере, большие еврейские праздники. Критический настрой Орнштейна заставил меня сомневаться. Я тщательно просмотрела фотографии разных торжеств, проводившихся еврейской общиной, и нашла на них жену Леопольда Дубски, Вильгельмину, но Шиндлеров не увидела нигде.

Похоже, члены моей семьи не были активными членами местной еврейской общины и вообще вряд ли ощущали себя евреями. Но, как предупреждал Орнштейн, разве это было важно для того, какими их видели другие? Орнштейн соглашался, что бунты были не исключительно антисемитскими, так как в тот же день было совершено нападение на иезуитский монастырь. Именно запасы продуктов и напитков у Шиндлеров делали их заманчивой целью. Но ведь было же что-то еще?

Я долго размышляла, как зараза антисемитизма расползлась по Инсбруку, и старалась не перекраивать историю с позиций сегодняшнего дня, когда цепь неких событий подгоняется к известному нам всем заключению. Чем больше я читала, тем больше понимала, что причин было несколько и все они взаимосвязаны. Причем многие ранее предложенные объяснения просто не подходят для Инсбрука.

В одной из статей об «антисемитизме в Европе до начала Холокоста» авторы называют «четыре области (религиозная, расовая, экономическая и политическая), в которых антисемитизм разжигался падением экономического благосостояния, увеличением еврейской иммиграции, ростом симпатий к левым и восприятием евреев как вождей левых политических движений всякого рода»[29].

Но из четырех важнейших факторов, обусловивших подъем антисемитизма в Европе, только один – бедность – кажется мне существенным для Тироля и инсбрукских голодных бунтов 1919 года; моя семья издавна занималась ввозом, производством и продажей продуктов питания и напитков. Думаю, что для голодных, обездоленных, разъяренных людей именно это, а вовсе не происхождение делало Шиндлеров естественной целью нападения, по крайней мере тогда.