Утраченное искусство бега. Путешествие в забытую сущность человеческого движения - [90]

Он сказал, что любой бегун, если он все время будет выкладываться на полную – будь то на тренировке, во время гонки или вообще в жизни, – будет обречен на посредственные результаты. Он был убежден, что пик формы бегуна определяется тем, насколько хорошо он умеет расслабиться.

Его бегуны именно этим и занимались. Они вовсю болтали, смеялись, шутили и расслаблялись. Как и в автобусе по дороге сюда, он явно старался поддерживать со своими спортсменами веселую и непринужденную атмосферу. Во время разминки они действительно приводили тело в движение, однако делали они это не для того, чтобы потом наращивать темп, а чтобы расслабиться.

Я не мог не думать о том, насколько сильно увиденное здесь отличалось от всех тех тренировок, на которых я присутствовал у себя на родине. Большинство из нас разминались совсем недолго, а то и вовсе пропускали этот этап, после чего тренировка делилась на интенсивную и спокойную части. Проблема в том, что для большинства людей эта «спокойная» фаза далеко не такая спокойная, чтобы они могли по-настоящему расслабиться. Как утверждает Брет Кольм, опасность такого подхода в том, что более чем на посредственный результат с ним рассчитывать не приходится. Эти же парни и девушки – которые выбегали милю из пяти минут просто забавы ради – проводили очень много времени, бегая в темпе миля за 12 минут. Лишь хорошенько расслабившись, они начинали повышать интенсивность, выходя в итоге на пиковую нагрузку.

Это помогло мне понять одну важную вещь: когда мы тренируемся, мы выстраиваем свою норму.

Мы корректируем свое естественное, привычное состояние, к которому возвращаемся, когда устаем. Я всегда считал, что своей нормой следует стремиться сделать красивые движения, однако теперь в список добавилось еще и расслабленное состояние. Оно было у этих бегунов в их теле с самого первого круга, и даже когда они устали ближе к концу тренировки и перешли в машинальный режим, этот режим опять-таки заключался в том, чтобы быть расслабленными.

Казалось, когда мы обсуждали это с Бретом Кольмом, лед между нами начал таять, однако по-настоящему это произошло, когда мы заговорили об ударном воздействии и силе реакции опоры.

Я взахлеб рассказывал о потенциальном положительном влиянии удара на высоту и длину нашего шага, упомянув, как приятно было наблюдать за его спортсменами, демонстрировавшими большую амплитуду вертикальных колебаний своего корпуса и с силой касавшихся земли. Он оживился и сказал, что его спортсмены выросли босиком, так что совершенно не боялись бить ногами по земле и, как следствие, у них никогда не было страха удара. Именно поэтому, по его словам, они без труда добивались высоты в своем шаге.

Это было усладой для моих ушей, и я упомянул ему, что мог бы провести измерения.

Он тут же снова напрягся.

«Да, но с нами потом никогда не делятся результатами», – сказал он, явно не желая, чтобы я обвязал его спортсменов датчиками, чтобы получить данные, которые потом просто увезу с собой.

«Нет, – ответил я. – Я могу повесить их на ваших бегунов, они побегают по треку, и мы вместе все посмотрим прямо сейчас. Я смогу сказать вам, какая у них амплитуда вертикальных колебаний, время контакта с землей, длина шага и темп, насколько они замедляются с каждым ударом о землю и с какой силой этот удар совершается. Я могу записать их на видео для вас, и вы увидите все сами прямо сейчас».

Его глаза загорелись. «То есть я могу прямо сейчас использовать это для своих спортсменов? Я могу получить какие-то полезные данные прямо здесь?»

Я кивнул и с его, теперь уже полного энтузиазма, разрешения продемонстрировал свои возможности на нескольких спортсменах.

Всю оставшуюся тренировку мы провели вместе, анализируя данные и обсуждая полученные результаты. Он отвечал на мои вопросы и слушал, как я увлеченно рассказываю про фасцию и эластичность, напряженную целостность и море напряженности. Я познакомил Брета с совершенно новым для него мышлением – человека, тренировавшего одних из самых успешных бегунов на планете. Человека, который занимался этим с 1970-х. Не поймите меня неправильно, он делал это не из вежливости. Когда он с чем-то не соглашался, он рубил сплеча. Несмотря на то что мы подходили к бегу с двух совершенно разных точек зрения, наши взгляды во многом совпадали.

В конце концов я достал модель напряженной целостности и показал на ее примере, что представляют собой симбиотические отношения костей, мышц и фасции. Он был в восторге. Он смог связать это с тем, как двигались его бегуны.

Когда тренировка наконец закончилась, все снова забрались в автобус. Я снова зашел первым. Снова сел спереди, и рядом со мной снова было свободное место. Брет Кольм снова зашел после всех, только на этот раз он уселся рядом со мной.

Мы проговорили весь путь обратно до школы, обсуждая все на свете, от темпа до тренерской работы, от спортсменов до футбольного клуба «Арсенал». Если бы наша встреча состоялась шесть лет назад, когда я предпринял первую попытку ее устроить, я бы, наверное, только и мог, что рассказывать ему про «Арсенал». Это был идеальный момент.