Утолю твои печали - [42]

- Доктор... она действительно может возненавидеть меня?

- Ну что вы хотите от меня услышать? Будьте готовы и к этому. Сейчас муж остался для нее единственным светлым образом. Возможно, у нее ненависть к мужчинам вообще. А вы сейчас - представитель ненавистного племени. Может быть, с женщиной ей было бы легче. Но, с другой стороны, чувство ненависти к вам, единственное по-настоящему сильное чувство, которое заставит ее оставаться на плаву, в этой жизни, а не погрузиться в себя окончательно. Ксения - сильная личность, но как раз сила ее характера ей помешает. Она захочет справиться со своей бедой сама, найти резервы внутри... Но внутри она разрушена, ей необходимо опереться на кого-то, довериться, переложить часть своей боли. Звоните мне. Мы вместе постараемся ей помочь. Но время сей фактор от нас не зависит, его не ускорить.

...Когда Ксения после обморока пришла в себя и открыла глаза, она увидела Арвида. Лицо ее стало холодным и отчужденным, она медленно отвернулась.

- Ксюша, а я бульон тебе сварил. Он из кубиков, правда, но вкусный.

- Я не хочу, - коротко обронила она.

- Выпей. Пожалуйста. Тебе нужно.

Она резко села, полоснула его глазами:

- Я сказала тебе! - протолкнула сквозь зубы.

Он протянул к ней бокал. Ксеня ударила по нему, бульон выплеснулся Арвиду на руку, несколько капель попало ей на колени, она вздрогнула, - они были обжигающе горячими. Она застонала, сжалась, закрыла лицо руками. Плечи ее вздрогнули, она снова застонала от невыносимого страдания, сжигающего ее душу, и тихо заплакала.

Арвида впервые тогда пронзило мучительное чувство беспомощности - он, такой сильный, уверенный в себе, способный выжить в самых суровых условия, сейчас был бессилен перед горем этой женщиной. И со всеми своими способностями и умениями не мог сделать ничего, чтобы распрямить ее согнутую горем спину, осушить тихие, но такие горькие слезы... Потом это чувство беспомощности повторится ни раз.

Когда она опустила руки и прерывисто длинно вздохнула, Арвид молча принес второй бокал. Она посмотрела на него беспомощно.

- Тебе легче одной? - спросил Арвид.

- Да, - опустошенно проговорила она.

- Выпей, и я не буду мелькать у тебя перед глазами.

Она покорно протянула руку, и взгляд ее скользнул по покрасневшей руке Арвида - по лицу пробежала гримаса страдания.

...Потом Ксении было стыдно. Но не настолько, чтобы стыд этот преодолел ее апатию и опустошенность. Ей настолько все стало безразлично, что не имело значения, как о ней будет думать Арвид. То, что случилось по ее вине, было в сто тысяч раз хуже, остальное - мелочи. Все - мелочь и бессмыслица. То, что совсем недавно было так значимо, велико, прочно, заполняло собою всю ее жизнь и было самой жизнью, на самом деле оказалось столь хрупким. Вдруг так внезапно она потеряла все. А то малое, что осталось - тоже потеряло смысл: думать, надеяться, наполнять страстями, бороться... зачем? Чтобы все могло рухнуть в любое из следующих мгновений? Бессмысленно. Чем меньше имеешь, тем легче руины.

Когда Арвид предложил уехать опять в "Приют", она только безразлично кивнула. Уже потом, в горах, она поняла, что ошиблась. Надо было сразу остаться одной, без него... Ксюша не знала, что ее "согласие" Арвид подготовил.

Глава шестая

Соседку он встретил у подъезда.

- Как Ксюша? - сочувственно спросила она.

- Плохо. Не знаю, что с ней делать. Зайдите как-нибудь минут на 15-20, может, с вами, с женщиной ей легче будет.

- Зайду-зайду, как же... Я и сама хотела, да неловко как-то...

Соседка пришла посидеть, поговорить и эти полчаса были для Ксени мучительны. Провожая женщину, Арвид извинился за неразговорчивость и замкнутость Ксении.

- Ах, что вы, что вы! Да я же понимаю все... Бедная Ксюша...

Арвид встал в дверях ее комнаты, прислонился плечом к косяку.

- Поехали ко мне в "Приют". Тебе ведь не нужны подобные визиты? А там ты сможешь жить затворницей, если того захочешь.

Арвид схитрил, "подставив" эту женщину. Он интуитивно чувствовал, что Ксене лучше будет в другой обстановке, а не здесь, где каждая вещь кричит ей об Олеге, и воспоминания бьют без промаха, занозами вонзаются, безжалостно полосуют обнаженную ее душу, которая и без того один сплошной нерв. Ей будет лучше в тишине и покое "Приюта". Кроме того, здесь он неизбежно, хоть на короткое время, но должен оставлять ее одну в квартире, чего Арвиду очень не хотелось делать. В "Приюте" же она постоянно будет под незаметным, ненавязчивым присмотром. Но он боялся, что предложи он поехать с ним, она откажется. Теперь, сразу после тягостного визита, предложение Арвида попало на благодатную почву.

А на базе их ждали. После звонка Арвида для Ксении приготовили комнату рядом с комнатой директора. По его распоряжению Сан Саныч сделал между ними двери в смежной стене.

По ночам Ксеня кричала. Она не могла сама вырваться из паутины кошмаров, и Арвид будил ее. Она тяжело отходила от сонной одури - видимо, успокоительные препараты давали и снотворный эффект. Не до конца стряхнув сон, она скоро снова погружалась в него, и все повторялось...

Потом Арвид перестал ее будить. Он просто брал ее на руки, как ребенка. И она - маленькая, исхудавшая, легонькая, как девочка - затихала, согретая его теплом, окутанная его нежностью. С лица уходило выражение муки, черты его смягчались - кошмар оставлял ее. Ксения спала, доверчиво прильнув щекой к его груди. Арвид ласкал взглядом каждую черточку, беззвучно шептал ей о том, как он любит ее, что в целом мире она такая одна и ничто ему не заменит ее глаз, ее голоса, ее любви... И что вдвоем они справятся с этой бедой, только вдвоем... Нередко он до утра стерег ее сон, дремал в кресле рядом, уходил на рассвете.