Утешение в дороге - [11]

Если спросить меня, помню ли я Ирландию, то я отвечу, что она до сих пор как картина, залитая дождем. Мне было пять лет, когда мы отправились морем в Англию. В памяти вспыхивают какие-то фрагменты. Жужжащая муха над желтым абажуром; смех, доносящийся из другой комнаты; высокий шпиль и чуть дальше мост, откуда я бросала палки в черную реку.

И там сейчас жила мама. Она там, а я здесь, и это казалось ошибкой. Ей пришлось спешно покинуть Англию, и она хотела послать за мной, но не успела, потому что пришли социальные службы и забрали меня, и теперь она не знает, где меня искать. Мой грандиозный план состоял в том, чтобы вернуться в Ирландию и самой разыскать маму. Я знала, что увижу ее на рекламном щите в облегающем танцевальном костюме, все там же, в Корке, нашем родном городе. Танцуя в парике, который делал меня старше, я как будто на шаг приближалась к маме. Я иду, мамочка. Шаг-поворот, шаг-поворот. Где бы ты ни была, я найду тебя. Щелк-щелк, подтверждали ножницы Рэя. И тут свет изменился, и парик заблестел. Оконная рама задрожала под натиском урагана.

Я улыбнулась, приветствуя град как знамение.

«Представь себе ветер, бьющий в лицо, девочка, – напевала я про себя. – Представь себе взгляды мужчин. Легковушки и грузовики, летящие по дорогам; поля, зеленые холмы и маленькие городки, проносящиеся мимо. Представь себе Ирландию, глупых собак, мокрые от дождя тротуары и людей, танцующих ночь напролет в барах, где не смолкают музыка и смех.

Представь себе свободу, Холли. Только представь».

8. Ох уж эти костеры

Вскоре с визитом нагрянула Рейчел – проверить, прижилась ли я в новом доме. Мы расселись в гостиной на двух массивных диванах под странным светильником, что нависал над низким столиком. Своими восемью перекрученными щупальцами, удерживающими крошечные лампочки, он напоминал сумасшедшего осьминога. На каминной полке тикали дорожные часы. Фиона, Рэй и Рейчел пили чай из чашек, аккуратно расставленных на подставках из рафии, которые Фиона почему-то называла костерами. Мой стакан с колой тоже стоял на таком костере. Фиона весело болтала, как будто мы жили счастливой семьей. Она ни словом не обмолвилась о той стычке, когда я назвала ее Бесплодкой.

– Ты счастлива, Холли? – спросила Рейчел.

– Да. Все хорошо, – сказала я.

– Скучаешь по Дому?

– Не-а.

– Майко ушел оттуда. Ты знала?

Я не должна была удивляться, но удивилась.

– Ушел?

– У него новая работа, с малолетними преступниками. Он перебрался в Северный Лондон, это через реку, в сторону Финчли.

Я представила себе, как Майко уплывает от меня навсегда, потому что правила диктуют прекращение всяких контактов. Прощайте, веселые байки о сумасшедшей ирландской семье в графстве Майо, спаси господи, о тысяче и одном кузене, о тех временах, когда он скитался по Франции. Прощайте, выбитый передний зуб и бритая голова, мастерские обводки в футболе, которым он обучал Трима. Теперь Майко будет жонглировать и играть на гитаре для кучки тупых хулиганов, которые при первой же возможности набьют ему морду.

– Хочешь передать ему весточку? – предложила Рейчел.

– Весточку?

– Ну, скажем, пожелать удачи на новой работе или что-то в этом роде? Вы ведь были друзьями, не так ли?

– Наверное.

– Значит, тебе есть что сказать ему?

Я пожала плечами. Фиона спросила, не хочу ли я еще колы. Я кивнула, и она ушла на кухню. Повисло молчание. Рэй поинтересовался у Рейчел, откуда она родом, не из этих ли мест. Я втянула щеку и принялась вычерчивать спираль на кремовом ковре мыском кроссовка. Темплтон-хаус съеживался с каждым витком. Грейс, Трим и Майко стали тремя размытыми точками, а годы, проведенные там, – сном, который больше никогда не повторится. Я видела, как Майко уходит на север по мосту через реку, и Биг-Бен провожает его колокольным звоном. Перед глазами возникла Грейс, разучивающая легкую походку, чтобы стать супермоделью. И Трим, будущий миллионер, мечтающий открыть сеть казино. Грейс и Трим, неисправимые фантазеры и мои верные друзья, ни разу даже не написали мне. И Майко не прислал открытку, чтобы попрощаться. Фиона вернулась с напитком. Я встала и промчалась мимо нее, ничего не сказав.

Поднявшись к себе, я надела парик Солас. Причесалась, и мама снова появилась в зеркале, умоляя меня не останавливаться, ради всей Ирландии, и клянусь, я слышала, как в небесном доме поднимался лифт, чтобы забрать ее на ночную работу. Он гудел, преодолевая этаж за этажом, пока не остановился.

– Холли?

Это Фиона стучалась в мою дверь.

– Рейчел ушла. Она просила сказать тебе «до свидания». Ты в порядке?

– Да.

– Ты что-то затихла.

– Да.

– Можно мне войти?

Я спрятала парик под подушку и легла на кровать, прижимая Розабель к животу.

– Наверное.

Из-за двери выглянуло ее лицо, бледное и улыбающееся.

– Ты так уютно устроилась.

– Да.

– Холли, с тобой все в порядке? Правда?

– Все хорошо.

– Только ты выглядишь так, будто плакала.

Я теребила уши Розабель.

– Мы тут с Рэем подумали… Не хочешь навестить Темплтон-хаус? Рэй сказал, что отвезет тебя. Может, в следующий уик-энд?

Я пожала плечами, как будто мне все равно. С другой стороны, неплохо бы повидаться с Грейс и Тримом, как в старые добрые времена. Я подумала о том, что скажет Грейс о моем новом джемпере на молнии. Наверное, погладит свою лебединую шею супермодели и посоветует расстегнуть молнию. А Трим отработает на мне новые приемы тхэквондо.