Утерянное Евангелие. Книга 3 - [12]

В следующую секунду Виктор почувствовал, что теряет силы. Голова закружилась и… Его подхватил под мышки Салман, вынырнувший неизвестно откуда. Крепкий молодой предводитель группировки не уступал Виктору ни в росте, ни в силе. Он что-то громко закричал на своем родном языке. Ему на помощь с улицы тут же прибежали несколько воинов. Они подняли Виктора и отнесли обратно на койку.

— Сумасшедший белый дурак! — злилась Анисса, набирая в шприц раствор из ампулы.

Виктор лежал на койке и внимал словотворчеству своей спасительницы.

— Мало того, что принес мне рыбака, которого я еле-еле спасла. Так ты и сам туда же стремишься? На тот свет?

Положа руку на сердце, Анисса была рада тому, что Виктор жив.

— Я очень рад нашей встрече, Анисса! — улыбнулся Виктор.

Сомалийка подошла к Лаврову, держа шприц наизготове.

— Повернись к стене и спусти штаны! — скомандовала она.

— А я боюсь уколов.

— Ничего. Укол — не ампутация. Потерпишь. Поворачивайся!

— …Да, тем более, когда укол делает такая красивая женщина, — продолжил Лавров, подчиняясь.

— Ухаживать нужно было 25 лет назад! — отрезала Анисса, вынимая иглу и смачивая место укола спиртом.

— Почему Салман меня не убил?

— Мой сын — не убийца! — сердито ответила врач.

— Ну, раз меня не убил — значит, не убийца. И все же. Почему меня не убили? — настойчиво продолжал расспрашивать украинец.

— А ты что, расстроился? — парировала Анисса. — Лежи спокойно, тебе нельзя напрягаться.

— Доктор! Что со мной? — ехидно спросил Виктор.

— Хочешь знать диагноз? Ты — большой белый дурак! Хоть и отважный!

— Ну-у-у, этот диагноз я знаю! И для этого не нужно быть врачом.

— Зачем ты полез в эту проклятую страну? У тебя же двое детей!

— Знаешь, Анисса, этот вопрос я слышал почти во всех странах мира.

— Ты не сделал то, что хотел?

Анисса прекрасно знала, для чего приехал Виктор: спасти пленников «Карины». Но, как и любая занятая женщина, она привыкла изъясняться лаконично, если только дело не касалось медицины.

— Нет, — грустно ответил украинец.

— А твои друзья? Маломужич и Игорь… живы?

Только тут Виктор понял, что он сам до конца не знает, жива его группа или нет. Он просто пожал плечами.

— Живы… — то ли спросил, то ли утвердил журналист.

Стоящая в стороне девятнадцатилетняя Лейя подпрыгнула от радости, и Виктор на секунду представил, как в таком случае мог бы подпрыгнуть Игорь. Лавров гнал от себя мысль, что его друзей может не быть в живых.

…А потом было теплое верблюжье молоко… с верблюжьим салом.

— Пей! Это придаст тебе силы, — настоятельно потребовала Анисса.

— А желудок не того?.. — неуверенно спросил Виктор. — …Не завернется?

— Верблюжий жир — это любимое лакомство бедуинов в Аравийской пустыне.

Виктор не раз бывал в Аравийской пустыне, но никаких блюд из верблюжатины не пробовал. Зато хорошо знал, что корабль пустыни — верблюд — самая большая ценность у бедуина. И чем больше у него верблюдов, тем богаче их хозяин. В некоторых странах верблюд ценился, как автомобиль марки «мерседес», а здесь, в Сомали, добыть у нищего скотовода верблюжьего молока, а тем более верблюжьего жира было настоящим подвигом. И этот подвиг сомалийцы совершили ради него — белого гостя из Европы. Это стоило дороже всех денег, и Виктор не мог отказаться от такого внимания, хотя и слышал от бывалых путешественников, что противнее верблюжьего жира на земле могут быть только сырые верблюжьи яички.

— Пей смело, — убеждала Анисса. — Если хочешь быстро подняться на ноги. Говорят, что этот напиток способен вернуть к жизни даже самых безнадежных.

— Да, надо будет и себе парочку верблюдов завести, — согласился Лавров.

Виктор, следуя уговорам Аниссы, смело прильнул к широкой чашке с волшебным зельем.

Что почувствовал журналист? Представьте себе, что вы едите суп, в котором плавает длиннющий кусок жирного мяса, который обязательно нужно съесть. У вас нет ножа, нет вилки — только ложка. И вот вы берете этот кусок и отважно пытаетесь прожевать, но он не жуется. Проглотить — не проглатывается. Результат будет один. Предчувствуя именно такой результат, Анисса пододвинула к койке Виктора тазик, и вскоре половину содержимого чашки Лавров «отдал» обратно.

— Допей хоть молоко, — вмешалась в процесс Анисса.

Впоследствии Лавров очень часто говорил себе эту фразу, когда создавались безвыходные жизненные ситуации… Это помогало, и он продолжал побеждать.

Волшебница Анисса была права. На следующий день Виктор Лавров встал с утра, будто заново родившись. Физическое и нервное истощение, которое диагностировала сомалийка позавчера вечером, куда-то улетучилось, и украинский журналист был готов к новым подвигам…

— Ты спас человека из племени дарод и сумел уйти от людей Мусы.

Салман и Виктор стояли у выхода из миссии. Лавров собирался в Могадишо и на прощание душевно беседовал с человеком, который еще несколько дней назад был готов убить его просто за то, что он белый.

— Муса — наш враг, он хитрый… Как тебе это удалось?

— Белый — хитер, как крокодил. Белый — коварен, как гиена. Белый — лукав, как Джегджер, приходящая ночью и поедающая всех живых, — процитировал Лавров древнюю легенду, которую ему рассказывал старик Хуур.