Утечка мозгов - [73]

– А теперь куда? – растерянно озираясь, спросил Батхед.

Никита ответил не сразу. Об этом он еще не думал. Он избавился от пиратов (во всяком случае, в это хотелось верить). Но вместо организованной и дисциплинированной банды по Отелю бродила теперь неуправляемая толпа бывших смертников, чудесным образом получивших ничем не ограниченную свободу.

Все-таки ему не хватает реального жизненного опыта, самокритично думал Никита. Он не может сделать правильные выводы из ситуации, не может достоверно просчитать развитие событий на несколько ходов вперед. Но… Жалеет ли он о том, что сделал? Нет, нет и еще раз нет. Слишком уж на ужасных вещах специализировались эти звездные флибустьеры.

Правда… Еще оставался Доктор.

– Надо разобраться с одним типом. Он называет себя Доктором.

– Ты, я вижу, круто взялся за дело, – весело сказал Копатель.

– Скажите, – глядя на Копателя, медленно произнес Стас, – вы действительно… Работаете на интеллектуальную разведку враждебной нам стороны?

– Да, именно, – легко ответил Копатель. – Именно меня вы и искали так долго. Правда, меня не легко поймать? Кстати, хотел вас спросить – вы все еще не передумали это сделать?

– На черта вы теперь нам сдались…

Копатель довольно рассмеялся:

– Видишь, Никита, как я оказался прав? Насколько относительны все наши привычные проблемы? Кстати, Стас… Ведь вы Стас? Так вот, можете не опасаться насчет утечки ваших интеллектуальных ресурсов. Меня это больше не интересует… Видите ли, я совершенно спокойно отношусь к тому, что бокс, который я нашел первым, находится теперь в руках вашего нейронавта… Кстати, поздравляю вас со вступлением в наш клуб…

– Спасибо, коли не шутите… Что же вас подвигло отказаться от подрывной деятельности?

– Вы это так называете? Ну, что ж, плевать… Видите ли, я сделал для себя одно очень важное открытие. Знаете, в чем оно заключается?

…Они сидели в небольшом помещении, очевидно, подсобного назначения. Здесь было полно машин, торчащие из которых щетки, валики и трубы говорили о том, что раньше на Отеле чистота был нормой. Сейчас же главным достоинством этого гаража для роботов было наличие крепких дверей и запасного выхода. Они очень устали, а потому нашли это укромное место, чтобы спокойно перевести дух. От «жмыха» пришлось избавиться. Его оставили в коридоре с тем, чтобы после вернуться и отвести несчастных в безопасное место. Хотя Стас не был уверен, что те не помрут до этого от голода и жажды.

Пилигримы, казалось, просто наслаждаются сменой событий. Видимо, их жизненным кредо была пассивная созерцательность. Возможно, они запоминали события, происходящие со знаменитым Хранителем несчастного Срединного Мира, с тем, чтобы в дальнейшем изложить их в очередном «Песочном эпосе».

Батхед же был занят мысленной работой. Он наблюдал, анализировал, делал выводы. Ведь он пообещал, что они со Стасом вернутся. Хотя сам Стас в это уже не очень верил. Потому что его психика была на пределе после всего увиденного и услышанного.

Копатель продолжал излагать, теперь уже единственному слушателю – Батхеду – свою философию:

– Мое открытие довольно простое: самым важным в человеке является его внутренний мир. Особенно хорошо я понял это, когда получил нормальное тело в нашем собственном мире. Вы знаете, вначале я чуть не обезумел от счастья! А потом понял: эти ощущения мало чем отличаются от тех, что я испытывал, выполняя задания в чужих мирах.

И я подумал: а зачем что-то менять в своей жизни? Ведь все, что мне интересно, происходит здесь, в глубинах чужих внутренних вселенных. И здесь я такой же живой, такой же настоящий, как и там. Но кто я теперь в собственном мире? Да, я сделал ловкий ход, и теперь уже не тот безродный калека. Да, я важный человек, крупный администратор секретного проекта, у меня куча денег и положение в социальной иерархии. Какие чувства должен я испытывать?

И сам себе отвечаю на этот вопрос: смертную тоску и бессмысленность существования.

Ведь главным в моей жизни было открытие этих новых, небывалых возможностей. Быть другим, особенным. Быть нужным и исключительным – вот что имеет подлинную цену…

…В речи Копателя появились нотки плохо скрываемого отчаяния. Он перестал улыбаться. Видимо, ирония изменяла ему, когда он говорил о действительно важных для себя вещах. Психолог внимательно изучал его лицо. Он прекрасно понимал, что это лицо всего-навсего взято напрокат, как и его собственное тело, как всегда происходит с теми, кто вламывается в чужую душу. Но сейчас Копатель был вполне цельным, живым человеком. И сознание отказывалось связывать воедино эти противоречивые факты.

Надо было просто воспринимать все как должное. Кому еще знать это, как не психологу.

– Интересное дело, – сказал Стас. – Что бы сказала современная физика о таком устройстве мироздания? Наверняка многие бы покончили с карьерой и подались в монастыри, чтобы успокоить растревоженное сознание…

– Ну, да, – кивнул Батхед, в предвкушении потирая руки. – А профессора теологии, напротив, взялись бы наконец за физику как следует! Ох и досталось бы Эйнштейну! Когда все это станет широко известно, сколько же диссертаций будет написано одновременно, сколько будет симпозиумов, докладов, сколько премий будет роздано! Это будет следующий глобальный скачок в естествознании после появления квантовой теории! А сколько мы еще не знаем о взаимосвязи физики миров с их психологией! Я, пожалуй, положу начало новой композитной науке. Назову ее, скажем, психофизика…