Устав от масок - [8]

— Этот город благословлён! — произнёс я громко. — Аматэрасу-ками-сама смотрит на нас! Будем же достойны её взора!

Не, ну а что ещё я мог сказать?

@Тут был Чеширский Кот (=^? ^=)

Глава 2

Сидя в машине, Анеко смотрела на проплывающие мимо улицы города, который ей, если честно, не нравился. Она даже толком не могла слова подобрать, почему именно, вот просто не нравился — и всё.

— Как думаешь, — произнесла она, — это правда был знак свыше?

Сидящий рядом брат точно так же задумчиво смотрел в своё окно.

— Процентов тридцать, что это так, — откликнулся он, даже не обернувшись.

Анеко знала своего брата, знала о техническом складе его ума и довольно материалистичном взгляде на жизнь, так что из его уст тридцать процентов звучало как очень много. Но не соглашаться же с ним так просто?

— Тридцать — это мало, — произнесла она. — Это всё же Аматэру, богиня вполне могла отметить его.

— Так я и не спорю, — ответил Райдон и повернулся к ней: — Могла. Но, скорее всего, это просто случайность. Вот с чего бы ей размениваться на такую мелочь, как луч света из-за облаков? Син грамотно этим воспользовался, но думаю, он и сам считает это совпадением.

— Ну не знаю, не знаю… — протянула Анеко. — Его слова до мурашек пробирали. Даже меня, что уж там говорить о простых людях. А громкость? Он ведь явно не кричал, а его слова слышали все. Чётко и ясно.

— Акустика там отличная, вот и всё, — дёрнул плечом её брат.

— Что ж ты такой неверующий-то? — вздохнула она.

— Я материалист, сестрёнка — усмехнулся Райдон. — Сомневаюсь, что богам есть до нас дело, даже до Аматэру, а уж светить фонариком со своих небес и вовсе как-то мелковато.

— Не нам решать, что для богов мелковато, а что нет, — нахмурилась она.

— Да-да, как скажешь, — отмахнулся он.

Тон брата Анеко, конечно, не понравился, но и педалировать тему она не хотела. К тому же у неё не было доводов, чтобы его переубедить, так пусть он оставит себе последнее слово, а она будет умнее и промолчит.

Однако долго молчать было скучно.

— Кстати, видел, как Норико резко отвернулась от Сина, когда ему дарила цветок та девочка? — спросила она.

— И что? — посмотрел на неё Райдон.

— Да так, странно, — пожала она плечами. — Как будто взревновала.

— Не говори ерунды, — чуть приподнял он брови. — Ты сама-то в это веришь?

— А о чём ещё было думать? — ответила Анеко вопросом на вопрос. — Ей явно не понравилось происходящее. Похоже, она та ещё единоличница. Ох, и натерпится с ней Синдзи.

— Чушь, — ответил Райдон. — Что у вас, девчонок, в голове, не знаете и вы сами. Так что о причинах гадать можно вечно.

— Зато мы всё знаем о вас, парнях, — хмыкнула она. — Философ фигов.

— Вот и оставайтесь с этим заблуждением, — улыбнулся Рей. — Нам, парням, так проще будет. Всезнающие вы наши.

* * *

Мизуки была в приподнятом настроении, скорее, даже в хорошем. Шина не знала, с чего, но даже не будь та её сестрой, покачивания из стороны в сторону головы, будто рыжая что-там про себя напевала, говорили сами за себя. Но так как Шина была её сестрой, она знала, что Мизуки и сама могла не догадываться, отчего ей так весело. Рыжая малышка большую часть жизни прожила не в самой позитивной обстановке и всегда старалась видеть хорошее даже там, где другие просто пожали бы плечами. Можно сказать, искусственно поднимая себе настроение. А по-настоящему расслаблялась Мизуки только с семьёй. И с Синдзи. Непонятно, чем он вызвал у неё такое доверие чуть ли не с первого дня их знакомства, но факт есть факт. Даже ей, Шине, пришлось приложить немало сил, чтобы расположить к себе маленький рыжий комочек отчуждения. И ещё не один год потребовался на то, чтобы начать распознавать, когда она серьёзна, а когда нет. Когда она улыбается искренне, а когда просто играет роль. А вот Синдзи, к слову, на это потребовалось около полугода. Тогда она этого не понимала, но, если оглянуться назад, всё становится очевидным.

— Хей, — толкнула её плечом Мизуки. — Ты чего такая задумчивая? О Синдзи думаешь?

Ну да. Сестру Шина знает хорошо, однако верно и обратное.

— Ты когда-нибудь задумывалась, что Син за всё то время, сколько мы его знаем, так и не изменился? — спросила Шина. — Хотя нет, лет в восемь он всё-таки другой был, но я те времена плохо уже помню.

— Хм-м-м… — подняла Мизуки глаза к потолку и постучала пальцем по подбородку. — Ну да, пожалуй, так и есть. И что с того?

— Да ничего, — пожала плечами Шина. — Просто странно, что он… Даже не знаю, как сказать.

— Что сейчас взрослый, что в десять таким же был? — помогла ей Мизуки.

— Ну да, как-то так, — согласилась Шина.

— Думаю, это из-за того, что у него родители резко исчезли, — пожала Мизуки плечами. — Как приспособился, так и живёт.

— Я бы сказала — рано повзрослел, — чуть поправила её Шина.

— Можно и так, — улыбнулась Мизуки. — Но слово «приспособился» мне нравится больше. Круто же звучит. Особенно применительно к десятилетнему малышу.

— Я… — помолчала Шина. — Я тебя порой всё-таки не понимаю.

— О да, я такая, — вздёрнула Мизуки нос. — Рыжая и Великая одновременно.

— Скажи мне, Рыжая и Великая… — начала Шина.

— Можно без «и», — прервала её Мизуки.