Установление - [13]

– Да?

– Сделайте что-нибудь с этой вашей газетой! – голос Пиренна звучал рассерженно.

– "Городские ведомости" Терминуса? Она не моя, она в частном владении. И что же она пишет?

– Уже неделю она советует, чтобы пятидесятая годовщина основания Установления стала поводом для народных гуляний и совершенно неподходящих празднеств.

– А почему бы и нет? Через три месяца компьютерные часы откроют Свод. Я бы назвал это первое открытие серьезным поводом, а вы?

– Но не для глупых зрелищ, Хардин. Свод и его открытие касаются только Коллегии Попечителей. Все важное будет сообщено народу. Это все; так и разъясните своим "Ведомостям".

– Сожалею, Пиренн, но Городская Хартия гарантирует некую незначительную вещь, известную как свобода печати.

– Может быть. А Коллегия Попечителей – нет. Я являюсь представителем Императора на Терминусе, Хардин, и в этом смысле обладаю полной властью.

Хардин выглядел как человек, мысленно считающий до десяти. Он мрачно сказал:

– В таком случае, в связи с вашим положением императорского представителя я имею сообщить вам заключительную новость.

– Об Анакреоне?

Пиренн поджал губы. Он почувствовал беспокойство.

– Да. Через две недели к нам с Анакреона прибудет специальный посланник.

– Посланник? Сюда? С Анакреона? – Пиренн не сразу переварил все это. – А зачем?

Хардин встал и задвинул свое кресло под стол.

– Попытайтесь угадать с одного раза.

И, не прощаясь, вышел.

2.

Ансельм-от-Родрик – "от" само по себе обозначало благородную кровь – субпрефект Плуемы и Чрезвычайный Посланник Его высочества Анакреонского – плюс полдюжины других титулов – был встречен Сальвором Хардином в космопорту согласно всему внушительному ритуалу для событий государственного значения.

С натянутой улыбкой и низким поклоном субпрефект вытащил свой бластер из кобуры и протянул его Хардину рукоятью вперед. Хардин вернул приветствие с помощью бластера, специально одолженного по такому случаю. Дружба и добрая воля были, таким образом, установлены, и если Хардин и заметил выпуклость на плече высокородного Родрика, то благоразумно ничего не сказал.

Принявший их вслед за тем мобиль, окруженный со всех сторон приличествующим случаю облаком младших чиновников, медленно и торжественно проследовал на Энциклопедическую Площадь, по пути приветствуемый толпой, чей энтузиазм соответствовал рангу события.

Субпрефект Ансельм принимал приветствия с вежливым безразличием воина и дворянина.

– Этот город и есть весь ваш мир? – спросил он у Хардина.

Хардин повысил голос, чтобы быть услышанным в общем гаме.

– Мы молодой мир, ваша эминенция. За нашу короткую историю лишь несколько особ из высшего общества посетили нашу бедную планету. Отсюда наш энтузиазм.

Без сомнения, особа из "высшего общества" не признала в услышанном скрытой иронии и задумчиво произнесла:

– Основан пятьдесят лет назад! Хм-м! Да у вас здесь полно неиспользуемой земли, мэр. Вы никогда не думали поделить ее на поместья?

– В этом пока нет необходимости. Мы предельно централизованы; такими мы и должны быть из-за Энциклопедии. Возможно, в будущем, когда наше население вырастет…

– Странный мир! У вас нет крестьянства?

Хардин подумал, что не нужно обладать особой проницательностью, чтобы заметить, как его эминенция решил заняться весьма неуклюжим вынюхиванием. Он непринужденно ответил:

– Нет – равно как и дворянства.

Брови высокородного Родрика поползли кверху.

– А ваш лидер – человек, с которым я должен встретиться?

– Вы имеете в виду доктора Пиренна? О да! Он Председатель Коллегии Попечителей и личный представитель Императора.

– Доктор? Без прочих титулов? Ученый? И он имеет ранг выше, чем гражданские власти?

– Ну а как же, – дружелюбно ответил Хардин. – Мы все здесь ученые. В конце концов, мы являемся не столько миром, сколько научным установлением – под прямым руководством Императора.

Неявный нажим на последние слова, казалось, смутил субпрефекта. Весь остаток неторопливого пути к Площади Энциклопедии он оставался погруженным в задумчивое молчание.

Все, происходившее днем и вечером, надоело Хардину; но он по крайней мере был удовлетворен, осознав, что Пиренн и высокородный Родрик, встретившие друг друга громкими взаимными заверениями в почете и уважении, тут же прониклись взаимной ненавистью.

Высокородный Родрик с тусклым взором внимал лекции Пиренна во время "ознакомительного визита" в Энциклопедический Дворец. С вежливой и отсутствующей улыбкой он слушал ученую скороговорку, пока они проходили по обширным складам справочных микрофильмов и многочисленным проекционным помещениям.

Лишь миновав, один за другим, отделы редактирования, отделы издания и отделы микрофильмирования, он сделал первое обобщающее высказывание.

– Все это очень интересно, – сказал он, – но это кажется странным занятием для взрослых людей. Какая от него польза?

На эту реплику, как отметил Хардин, Пиренн ответа не нашел, хотя выражение его лица и было весьма красноречивым.

Ужин в тот вечер был почти зеркальным отражением дневных событий, ибо высокородный Родрик монополизировал беседу, описывая – со смаком и во всех технических деталях – собственные подвиги во главе своего батальона во время недавней войны между Анакреоном и соседним, только что провозглашенным королевством Смирно.