Успокоительное для грешника - [2]

— Хозяин, — позвал он, откинув капюшон.

Одинокий посетитель в углу взглянул на него, увидел голову с вьющимися, светло-каштановыми волосами, блестящий глаз и красивое лицо. Пришедший весело улыбнулся ему.

— Улыбка, — сказал посетитель, — здесь ничего тебе не принесет. Ее недостаточно, чтобы растопить сердце матушки Родриге.

И снова уставился в чашу с вином.

Пришедший кивнул.

— Это кого-нибудь волнует?

В дверном проеме в противоположной стороне комнаты появилась внушительная жена Родриге.

— Он спит, — сказала она. — Принести вам чего-нибудь или разбудить его?

— Разбудить? Нет-нет, раз меня обслужит такая очаровательная хозяйка, — ответил пришедший. — Признаюсь, сеньора, я сегодня проделал большой путь, вышел на рассвете. Проходя мимо вашего заведения, ощутил сильную жажду и голод. И у меня в руке несколько монет, которые я хочу истратить. Что же вы можете мне предложить?

— Вина, — монотонно ответила женщина. Утонченная речь в таверне Родриге не ценилась. — Помимо него мало что осталось. Их Величества находятся в городе, и сюда зашел отряд их солдат. Они съели у меня все, кроме тушеной баранины.

— При такой жаре, — сказал приезжий, — тушеная баранина представляется пищей богов, хоть она и недостаточно вкусна для солдат Его Величества. Принесите мне кувшин вина, большую тарелку баранины и полкаравая хлеба, если он у вас есть.

— Выпейте со мной чашу этого превосходного вина, — сказал незнакомец хозяйке, отодвинув тарелку.

— У меня много дел, — ответила хозяйка заведения. — Время сейчас хлопотливое, в городе много приезжих. А с бестолковым лодырем-мужем и сыном, который пропадает невесть где, приходится все делать самой.

— Он отправился посмотреть на дона Педро, вот что. Нельзя винить парня за желание взглянуть на короля. Присаживайтесь, — сказал он, подмигнув. — Я подумываю, не остаться ли здесь на несколько месяцев. Еда превосходная, сытная, и я хотел бы разузнать кое-что об этом городе. Вы кажетесь проницательной женщиной, с более острым взглядом, чем у большинства местных жителей. Я прав?

— Здесь мало людей, о которых бы я не знала многого, — ответила сеньора Родриге. — Сейчас принесу свою чашу.

Одинокий пьяница, увидев, что хозяйка принесла для себя чашу, решил, что близится конец света, и ушел, пока мог.

— Вот и отлично, — сказал незнакомец, наполняя чашу матушки Родриге. — Теперь сядьте так, чтобы я видел вас, и расскажите о моих новых соседях.

— У меня на это не хватит времени, — ответила домовладелица.

— Я везде бывал, сеньора, занимался всякими делами, в том числе стряпней. И помогу вам на кухне, если посидите со мной, поговорите.

Женщина строго посмотрела на него, потом смягчилась.

— Что вы хотите узнать?

— Я зарабатываю на жизнь торговлей, — бодро ответил незнакомец, — а если что-то знаешь о человеке, легче продать ему товар. К тому же выгоднее продавать их тому, кто в состоянии за них заплатить.

— Какой товар? — спросила она.

Незнакомец подался к ней.

— Дорогой. На продаже золотых чаш заработаешь больше, чем на оловянных. Меня зовут Баптиста, и я слышал, что здесь много людей, которым моя посуда по карману.

В большом доме в еврейском квартале Жироны Юдифь, жена врача, пристально смотрела на своего привратника и слугу, Ибрагима.

— Ибрагим, повтори еще раз, — сказала она. — Слово в слово, как сказал тот человек.

— Его Величество хочет видеть своего подопечного перед вечерней, госпожа, — сказал Ибрагим.

— Это все? — спросила Юдифь.

— Да. И он дал мне письмо.

Юдифь посмотрела на него.

— Ракель, — громко позвала она.

— Да, мама, — ответила ее дочь, выглянув во двор.

— Спустись сюда.

— Что там такое? — спросила Ракель и быстро сбежала вниз по лестнице.

— Священник принес письмо.

— Какой священник?

— Не знаю, — раздраженно ответила мать. — И не знаю, что он сказал. Этот остолоп Ибрагим…

— Ясно. Где письмо?

Юдифь протянула его дочери.

— Что там сказано?

— Оно адресовано папе.

Ракель пристально посмотрела на печать и сломала ее.

— На нем королевская печать, — сказала она, — и в нем говорится: «Его Величество Педро, и так далее, и так далее, будет рад видеть своего подопечного, Юсуфа ибн Хасана, во дворце епископа дона Беренгера де Круильеса, перед вечерней». Подписано, думаю, одним из его секретарей.

— Где Юсуф? — спросила Юдифь.

— Занимается, — ответила Ракель. — Я помогала ему.

— Ему нужно готовиться, — сказала мать, и все в доме, за исключением врача Исаака, засуетились.

Задолго до вечерни ученик врача, опрятный, в лучшей одежде, с достоинством вошел во дворец епископа для аудиенции у Его Величества. Его тут же проводили в комнату, где король сидел за столом с небольшой группой советников, все они усердно трудились. Рядом с Его Величеством сидел дон Видаль де Бланес, настоятель монастыря Сан-Фелиу, толковый администратор и могучий союзник — в большинстве случаев — епископа Жироны. Он был недавно назначен прокуратором провинции на время предполагаемого отсутствия Их Величеств в стране. По другую его руку сидел епископ; остальные были придворными и чиновниками из Барселоны[1]. Юсуф опустился на колени и поклонился, коснувшись лбом каменного пола.

Педро Арагонский слегка нахмурился.