Успеть сказать люблю - [26]

Как это будет? Скорее всего, без драматических сцен, тихо и аккуратно. Он просто перестанет звонить и писать. Если начнет писать она — будет ссылаться на занятость. Не потому, что он жесток, наоборот. Он не станет ее специально обижать, он сделает все, чтобы ей не было обидно и больно.

Да только ничего у него не выйдет. Нет, Аня не будет ему навязываться. Но невыносимо больно уже сейчас, от одной только мысли об этом.

Однако нарисованный ею сценарий дал сбой. Костя никуда не делся. На обратной дороге, приняв ее задумчивость за усталость, не слишком лез с разговорами. Но по приезду — все словно бы вернулась на круги своя. Спустя час после расставания на телефон пришло сообщение: «Твои трусики с маками каким-то мистическим образом оказались в моем чемодане». И после — фото с подтверждением.

Аня: Ты их просто украл!

Костя: Черт, ты меня раскусила) Но учти, за хранение я потребую плату!

Тогда она была не в силах продолжить этот флирт.

А Костя — продолжил. На следующий день. Сообщения, фото, планирование грядущих выходных, вопросы о ее делах. Прошло два дня. Кажется, Костя никуда не собирался исчезать из ее жизни.

А, может быть, он все-таки… любит? Может, она тоже нужна ему, так же остро и необходимо, как он ей? Просто пока не понял этого. Это была такая спасительная, такая соблазнительная иллюзия, что от нее щемило сердце.

Пиликнул телефон.

Толя: выходи.

Аня тряхнула головой. Ладно, осталось два дня, а там — выходные. И, может быть, она наберется смелости — и все-таки спросит. Или он сам… вдруг сам скажет.

Анна привычным движением надвинула на глаза козырек кепки. Пора приступать к своим непосредственным обязанностям. И по Норду она соскучилась ужасно.

Норд по ней тоже соскучился, что характерно. Даже полез целоваться, несмотря на все тренировки и дисциплину. Балбес все-таки, не в мать. Но Аня не сердилась, а смеялась и трепала балбеса по мягким бархатным ушам.

— Ну все, все, Норд, хватит! — младший лейтенант Шевцова наконец добавила в голос строгости, и собака это почувствовала, села рядом. Но преданного взгляда не сводила.

— Дай хоть и я теперь на тебя погляжу да поцелую! — Толькины ладони легли ей на плечи, он смачно расцеловал ее в щеки. — Загорела-то как да захорошела, а? Скажи, Серег? — окликнул водителя.

— Не Нюрок, а оружие массового поражения, — хохотнул шофер патрульного «уазика», притормаживая на светофоре. — Балует тебя твой парнишка, Нюся, ой, балует. Замуж пока не зовет?

— А говорят, у баб язык длинный, — фыркнула Аня. — Вам лишь бы сплетничать!

— Это не сплетни! — Толик покровительственно обнял ее за плечи. — Это забота о благополучии боевого товарища!

Норд согласно гавкнул. Аня вздохнула.

* * *

— Костя!

Константин вздрогнул и выронил маркер.

— Что ты орешь, я не глухой! — потер ухо. — Но таким темпами скоро стану.

— Третий раз тебя окликаю, — без тени раскаяния ответил Макс. — А ты не реагируешь и только с идиотическим выражением лица рисуешь уже пятидесятого зайца.

— У меня приступ вдохновения, — буркнул Костя.

- А по-моему, у тебя приступ чего-то другого, — ехидно протянул Малыш.

— Ролевые игры в доктора оставь для жены, — Константин медленно смял лист. Зайцев на нем было и в самом деле несчитано. — И сбегай мне за кофе.

— Напомни мне, зачем мы взяли зимой в штат офис-менеджера? — вкрадчиво поинтересовался пан архитектор.

— Чтобы она своими длинными ногами украшала офис и бесила Киру, — парировал Костя. — Давай-давай, разомни лапки. Я же вижу, тебе надо.

— Это тебе надо, — вздохнул Макс. — Но пройтись и в самом деле стоит. Тебе, как обычно, с гуталином?

— Да, швейцарским, 90 % минимум!

За Максом закрылась дверь, а Костя потянулся к телефону. Разблокировал экран. На заставке красовалась причина его задумчивости. Его головная боль. Та, из-за которой он уже который день чувствовал себя абсолютно пьяным от счастья.

Анечка.

Ее признание, три слова, сказанные тихим срывающимся голосом на пустынном пляже на берегу океана, под светом полной луны — они что-то изменили в Косте. Словно внутри вдруг зажглось что-то, какой-то источник тепла, света, радости — и с каждым днем, часом, минутой — разгорался все сильнее.

Тебя любят. И это вдруг меняет все.

Говорили ли ему эти слова раньше? Костя встал, прошел на свое любимое место к окну. Суровый балтийский город не торопился одеться в осень и дожди, радовал своих жителей солнечной, сухой и ясной погодой. Словно кусочек Испании контрабандой приехал с Аней и Костей.

Так что же, говорили ему о любви? Наверное. Константин не помнил. Не предавал никогда значения словам. Наверное, и сам кому-то говорил о любви. Какая разница, что ты говоришь, если хочешь добиться от девушки желаемого?

Сейчас же… Сейчас же все было совершенно иначе. Аня ничего от него не ждала, не просила, не хотела. Это же Анечка — умный, серьезный, честный и чистый человечек. Она просто его любит.

И все.

В груди стало горячо-горячо. И, как, скажите на милость, жить с таким пожаром внутри на постоянной основе?

Да просто пожар этот надо с кем-то разделить.

Константин Семенович Драгин запрокинул голову и громко и счастливо рассмеялся. Что может быть лучше того, что тебя любят? Только то, что и ты любишь тоже!