Успешное покорение мира - [40]
Домой он пришел раньше обычного. Удрученно сел у окна в своей комнате и стал смотреть, как в соседском дворе одиноко играет маленький сынишка Барнфильдов. Мама вернулась в пять и немедленно почувствовала его подавленность.
— Тедди Барнфильд корь подхватил, — сообщила она, пытаясь его отвлечь. — Потому-то и играет сейчас в одиночестве.
— Неужели? — безучастно откликнулся он.
— Болезнь несмертельная, но ужасно заразная. Ты переболел ею в семь лет.
— Хм…
Она помедлила:
— Из-за пьесы расстраиваешься? Что-то случилось?
— Нет, мама. Просто хочется побыть одному.
Через некоторое время он встал и отправился в ближайший киоск, торговавший газировкой и прочими напитками, чтобы выпить стакан солодового молока. У него в голове зрела идея пойти к мистеру Биби и попросить, если можно, отложить семейную поездку. Но где гарантия, что у Эвелин действительно не было другой причины? Его ход мыслей прервало появление одиннадцатилетнего брата Эвелин, который бежал по улице ему навстречу.
— Приветик, Хэм. Я слышал, вы уезжаете?
Хэм кивнул:
— Через неделю. На море поедем.
Бэзил испытующе посмотрел на мальчика, словно тот, в силу близости к Эвелин, имел власть распоряжаться ее перемещениями.
— А сейчас куда направляешься? — спросил он.
— К Тедди Барнфильду, играть.
— Что? — воскликнул Бэзил. — Разве ты не знаешь…
Он осекся. Его осенила дерзкая, преступная мысль; в памяти всплыли мамины слова: «Болезнь несмертельная, но ужасно заразная». Если Сэм Биби подхватит корь, то Эвелин не сможет уехать…
Решение было скоропалительным и хладнокровным.
— Тедди у себя на заднем дворе играет, — подсказал он. — Если хочешь попасть прямо к нему, не проходя через весь дом, сверни вот здесь, а дальше пройдешь переулком, понял?
— Понял. Спасибо, — купился Сэм.
Мальчонка свернул за угол и оказался в переулке; Бэзил с минуту смотрел ему вслед, четко сознавая, что совершил самую большую подлость в своей жизни.
III
Неделю спустя миссис Ли позвала Бэзила ужинать раньше обычного, приготовив его любимые блюда: бефстроганов с жареным картофелем, ломтики персиков со сливками, шоколадный торт.
Каждые пять минут Бэзил начинал волноваться:
— Ой! Который час? — и выбегал в прихожую посмотреть на часы. — А эти часы правильно показывают? — с неожиданным подозрением допытывался он. Никогда прежде его не занимал этот вопрос.
— Абсолютно правильно. Если будешь давиться едой, получишь несварение желудка и скомкаешь свою роль.
— Как тебе программка? — в третий раз спрашивал он. — «Рипли Бакнер-младший представляет: комедия Бэзила Дюка Ли „Пойманная тень“».
— По-моему, очень мило.
— На самом деле ничего он не представляет.
— Тем не менее звучит очень достойно.
— Интересно, который час? — забеспокоился он.
— Только что было десять минут седьмого — ты сам сказал.
— Наверное, пора собираться.
— Доедай персики, Бэзил. Нельзя же играть на пустой желудок.
— Мне играть не придется, — терпеливо произнес он. — У меня крошечная роль, ее могло бы вообще…
Объяснить было сложно.
— Пожалуйста, мама, Не улыбайся мне, когда я выйду на сцену, — попросил он. — Веди себя так, будто я чужой человек.
— Но поздороваться-то можно будет?
— Что?
Шутка до него не дошла. Он попрощался. Изо всех сил стараясь переварить не ужин, а собственное сердце, которое почему-то провалилось в желудок, Бэзил направился в сторону школы Мартиндейл.
Когда в потемках замаячили ее желтые окна, волнение сделалось нестерпимым; школа ничем не напоминала то здание, куда он как ни в чем не бывало входил на протяжении трех недель. В гулком коридоре каждый шаг отдавался многозначительным, зловещим эхом; наверху был только сторож, которой расставлял рядами стулья, а Бэзил тем временем мерил шагами пустую сцену, пока не появился кое-кто еще.
Это был Майалл де Бек, рослый, сметливый, не слишком приятный юноша, которого они выдернули с Лоуэр-Крэст-авеню для исполнения главной роли. Не проявляя ни малейшей нервозности, Майалл даже попытался втянуть Бэзила в какой-то легкомысленный треп. Хотел узнать мнение Бэзила: не сильно ли будет возражать Эвелин Биби, если он как-нибудь ее проведает, когда они отыграют спектакль. Бэзил предположил, что не сильно. Потом Майалл похвастался, что у него есть приятель, которому отец, владелец пивоваренного завода, купил двенадцатицилиндровый автомобиль.
Бэзил сказал:
— Ого!
Без четверти семь появились стайки участников: Рипли Бакнер привел шестерых ребят, которые по его просьбе взяли на себя обязанности билетеров и распорядителей; прибыла мисс Халлибертон, стараясь излучать спокойствие и уверенность; с обреченным видом зашла Эвелин Биби, чей взгляд, адресованный Бэзилу, словно говорил: «Похоже, я все-таки доведу дело до конца».
Мальчиков гримировал Майалл де Бек, а девочек — мисс Халлибертон. Бэзил вскоре убедился, что мисс Халлибертон ни бельмеса не смыслит в этом деле, но, учитывая ее волнение, проявил дипломатичность и ничего не сказал, а только препроводил каждую из девочек к Майаллу де Беку, чтобы тот исправил огрехи мисс Халлибертон.
У Билла Кампфа, подглядевшего в просвет между крыльями занавеса, вырвался непонятный возглас, и Бэзил тут же оказался рядом. В зрительный зал провели высокого лысого человека в очках, который занял место в самой середине и стал изучать программку. Этот господин являл собой публику. Его цепкий взгляд, таинственный и непредсказуемый, мог вынести вердикт как о провале, так и об успехе пьесы. Ознакомившись с программкой, он снял очки и огляделся. Вошли две старушки с малолетними внуками, а сразу за ними — еще с десяток зрителей.
«Ночь нежна» — удивительно красивый, тонкий и талантливый роман классика американской литературы Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.
Роман «Великий Гэтсби» был опубликован в апреле 1925 г. Определенное влияние на развитие замысла оказало получившее в 1923 г. широкую огласку дело Фуллера — Макги. Крупный биржевой маклер из Нью — Йорка Э. Фуллер — по случайному совпадению неподалеку от его виллы на Лонг — Айленде Фицджеральд жил летом 1922 г. — объявил о банкротстве фирмы; следствие показало незаконность действий ее руководства (рискованные операции со средствами акционеров); выявилась связь Фуллера с преступным миром, хотя суд не собрал достаточно улик против причастного к его махинациям известного спекулянта А.
«Субботним вечером, если взглянуть с площадки для гольфа, окна загородного клуба в сгустившихся сумерках покажутся желтыми далями над кромешно-черным взволнованным океаном. Волнами этого, фигурально выражаясь, океана будут головы любопытствующих кэдди, кое-кого из наиболее пронырливых шоферов, глухой сестры клубного тренера; порою плещутся тут и отколовшиеся робкие волны, которым – пожелай они того – ничто не мешает вкатиться внутрь. Это галерка…».
Первый, носящий автобиографические черты роман великого Фицджеральда. Книга, ставшая манифестом для американской молодежи "джазовой эры". У этих юношей и девушек не осталось идеалов, они доверяют только самим себе. Они жадно хотят развлекаться, наслаждаться жизнью, хрупкость которой уже успели осознать. На первый взгляд героев Фицджеральда можно счесть пустыми и легкомысленными. Но, в сущности, судьба этих "бунтарей без причины", ищущих новых представлений о дружбе и отвергающих мещанство и ханжество "отцов", глубоко трагична.
«…Проходя по коридору, он услышал один скучающий женский голос в некогда шумной дамской комнате. Когда он повернул в сторону бара, оставшиеся 20 шагов до стойки он по старой привычке отмерил, глядя в зеленый ковер. И затем, нащупав ногами надежную опору внизу барной стойки, он поднял голову и оглядел зал. В углу он увидел только одну пару глаз, суетливо бегающих по газетным страницам. Чарли попросил позвать старшего бармена, Поля, в былые времена рыночного бума тот приезжал на работу в собственном автомобиле, собранном под заказ, но, скромняга, высаживался на углу здания.
Все не то, чем кажется, — и люди, и ситуации, и обстоятельства. Воображение творит причудливый мир, а суровая действительность беспощадно разбивает его в прах. В рассказах, что вошли в данный сборник, мистическое сплелось с реальным, а фантастическое — с земным. И вот уже читатель, повинуясь любопытству, следует за нитью тайны, чтобы найти разгадку. Следует сквозь увлекательные сюжеты, преисполненные фирменного остроумия Фрэнсиса Скотта Фицджеральда — писателя, слишком хорошо знавшего жизнь и людей, чтобы питать на их счет хоть какие-то иллюзии.
Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии.
Настоящий том «Библиотеки литературы США» посвящен творчеству Стивена Крейна (1871–1900) и Фрэнка Норриса (1871–1902), писавших на рубеже XIX и XX веков. Проложив в американской прозе путь натурализму, они остались в истории литературы США крупнейшими представителями этого направления. Стивен Крейн представлен романом «Алый знак доблести» (1895), Фрэнк Норрис — романом «Спрут» (1901).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творчество Василия Георгиевича Федорова (1895–1959) — уникальное явление в русской эмигрантской литературе. Федорову удалось по-своему передать трагикомедию эмиграции, ее быта и бытия, при всем том, что он не юморист. Трагикомический эффект достигается тем, что очень смешно повествуется о предметах и событиях сугубо серьезных. Юмор — характерная особенность стиля писателя тонкого, умного, изящного.Судьба Федорова сложилась так, что его творчество как бы выпало из истории литературы. Пришла пора вернуть произведения талантливого русского писателя читателю.
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Завтрак у Тиффани» (повесть, прославленная в 1961 году экранизацией с Одри Хепберн в главной роли), «Голоса травы», «Другие голоса, другие комнаты», «Призраки в солнечном свете» и прочих, входит в число крупнейших американских прозаиков XX века. Самым значительным произведением Капоте многие считают роман «Хладнокровное убийство», основанный на истории реального преступления и раскрывающий природу насилия как сложного социального и психологического феномена.
Роман «Школа для дураков» – одно из самых значительных явлений русской литературы конца ХХ века. По определению самого автора, это книга «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» и который, приобщаясь к миру взрослых, открывает присутствие в мире любви и смерти. По-прежнему остаются актуальными слова первого издателя романа Карла Проффера: «Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще».