Услышанные молитвы - [69]

Они оба понимали, какую цену ей приходится за это платить.

— Спасибо, — тихо поблагодарила его Фейт.

Ее брат был добрым от природы. Но им с Джеком и до смерти отца, и после пришлось в жизни несладко. О многом Брэд вообще не имел представления. Он ценил их за мягкость, терпимость и честность, а также за душевную близость. Когда другие дети лгали, Джек всегда говорил правду. Однажды он узнал, что сестра сказала неправду, и устроил ей жуткую головомойку. Тогда ей было десять лет. Брэд запомнил крупные слезы, которые бежали по ее щекам, пока брат ее отчитывал. Вот и сейчас она напоминала ту зареванную девочку. Всю последнюю неделю Брэд представлял ее плачущую, и это привело его в Нью-Йорк. Его терзала мысль, что Фейт в беде, а он даже не пытается ничего для нее сделать. Ведь для нее так много значило увидеться с ним и поговорить. Она ценила все, что он думал и говорил. И доверяла так же, как доверяла Джеку.

— Как ты себя чувствуешь, Фред? — озабоченно спросил Брэд, растягиваясь на ковре напротив камина. Он походил на прежнего мальчугана — та же ямочка на подбородке, те же длиннющие ноги. И волосы остались того же черного цвета — даже сидя рядом, Фейт не могла различить ни одного седого волоса.

— Получше, спасибо. — Ее ответ удвоил радость Брэда от того, что он приехал. Фейт выглядела не настолько затравленно, как в тот момент, когда открыла ему дверь. — Хотя я понимаю: потребуется время, чтобы привыкнуть к мысли, что я за ним не замужем. Фейт казалось, что вся ее жизнь прошла в семье.

— Подожди, еще понравится. Как дела в университете? — Брэд очень тревожился, как бы она не бросила учебу.

— Не очень, но пока не выгоняют. Надеюсь, все утрясется. — В ближайшее время предстояла подача документов на юридический факультет. — Тебе не пора на работу? — забеспокоилась она.

Пробило четыре часа, а Брэд никуда не спешил. Довольный и расслабленный, он лежал неподалеку на ковре.

— Да, да, сейчас, — буркнул он, но на часы не взглянул. Его разморило от горячего шоколада, горящего в камине огня и чувства удовлетворенности от того, что Фейт с ним рядом. — Жизнь — штука странная. Согласна? Мы выросли вместе, имели все шансы влюбиться друг в друга, но не влюбились. Я женился на Пэм, с которой у меня нет ничего общего, а ты вышла замуж за Алекса, который всю жизнь втаптывал тебя в грязь. Надо было вовремя присмотреться друг к другу. Кажется, чего проще? — Брэд все время смотрел в огонь, но в это мгновение поднял на нее глаза и сонно улыбнулся. Однако успел заметить, какой у нее грустный, задумчивый взгляд. Он никак не мог понять, что заставило Алекса обращаться с Фейт подобным образом.

— Не сложилось, — вздохнула она. — Захотели найти себе других спутников и все усложнили. Связать жизнь с человеком из своего двора как-то даже неприлично, слишком просто. Да кое-что еще мешало. — Фейт прикинула, рассказывал ли Брэду Джек об их отце, но решила, что нет. Отец был их тайным позором — все детство и большую часть взрослой жизни.

Фейт не говорила ни одной живой душе, что совершал с ней отец и как потом ее запугивал. Даже Алексу, понимая, что муж непременно использовал бы это против нее. Обсудив эту проблему с психиатром и Джеком, Фейт пришла к выводу, что муж не поймет. Его детство было относительно нормальным. Он не поверил бы, что отец способен совершить над дочерью насилие, если та сама его не побуждала. Это разбило бы ей сердце. Брэд — другое дело. Ему можно говорить все, что угодно. Брэд всегда безоговорочно ее любил.

— Ты в порядке, Фред? — спросил он.

— Да, вспоминаю одно давнее дело, грязное дело. Оно очень сильно повлияло на мою жизнь с Алексом. Из-за этого я терпела все его выпады и плохое обращение — подсознательно верила, что заслужила все, что он со мной вытворял.

Глаза Фейт говорили Брэду красноречивее всяких слов. Он сжал ее руку. Если Фейт одолевают призраки прошлого, он ее не оставит.

— Что с тобой произошло?

Она опустила глаза, потом снова посмотрела на Брэда. Оказалось, что даже ему не так-то легко рассказать о прошлом.

— Это произошло, когда я была девчонкой. Джек обо всем знал… но не с самого начала… догадался потом. Ему тоже пришлось несладко.

Брэд еще до того, как Фейт произнесла роковые слова, понял, о чем пойдет речь, и крепче сжал ее ладонь. Он не мог определить, какое чутье ему подсказало, но не сомневался, что прав. И Фейт тоже, еще не начав рассказ, почувствовала, что старинный друг ее не осудит.

Она глубоко вздохнула, не замечая, что по щекам у нее струятся слезы. У Брэда от сострадания сердце рвалось из груди. Он ощущал себя таким же беспомощным, как некогда Джек. Как брат Фейт в те давние годы не мог прекратить мерзости отца, так и сейчас Брэд не мог развеять ее воспоминаний. Оставалось только находиться рядом и чем возможно поддерживать.

— Когда я была девочкой, мой отец меня изнасиловал, — едва слышно проговорила Фейт. Брэд не произнес ни звука — ждал, что она скажет дальше. — Он начал этим заниматься, когда мне было пять лет и продолжал до самой своей смерти — мне тогда исполнилось десять. Я боялась кому-нибудь признаться, потому что в противном случае он грозил убить и меня, и Джека. Поэтому я молчала. Много позже, когда я уже выросла, рассказала матери, но она так и не поверила. Джек узнал за год до смерти отца, но тот пригрозил и ему. Отчасти именно из-за этого мы так сблизились с братом. Кроме нас двоих, об этом не знала ни одна живая душа. Но мне все время казалось, что виноват не отец, а я. Что я… какая-то не такая… хуже других… не могла себе простить, — ее голос сорвался, — но все-таки простила. Хотя и не сознавала этого, потому и подчинилась Алексу. Решила, что он вправе обращаться со мной, как угодно — третировать, поносить, что я ничего другого не заслуживаю. И во всем ему потакала. — Фейт на мгновение потупилась, а когда снова вскинула глаза, увидела, что Брэд тоже плачет. Не говоря ни слова, он притянул ее к себе и крепко обнял. И эта ласка сказала ей больше слов.