Услышанные молитвы - [29]

Брэд закончил письмо сыновьям, написав, что шлет им свою любовь. В последние месяцы мальчики звонили всего несколько раз: в заповеднике не было телефонов, только радио, которое связывало их с соседними фермами и ближайшим городком. Чтобы позвонить домой, приходилось ехать в город и несколько часов ждать на почте, пока освободится линия. Выглядело это так, словно они жили на другой планете. Но все-таки время от времени писали. И Брэд им всегда отвечал. А Пэм посылала бандероли с витаминами и средствами от насекомых, которые покупал ее секретарь. Но до сыновей дошли всего две — остальные то ли украли, то ли потеряли. И теперь где-то в глубинах Замбии почтовые работники и таможенные чиновники принимали ее витамины и спасались от клопов ее спреями. Но Брэд полагал, что мальчики в полном порядке.

Он хотел позвонить Фейт, прежде чем уйдет из конторы, но, взглянув на часы, решил, что ее семья уже села за стол. Вновь обретенную дружбу Брэд считал настоящим подарком. Фейт была частицей его детства, памятью о счастливых деньках. После колледжа для него начались тяжелые времена. Родители расстались, и ему всегда казалось, что именно яд развода убил их обоих. В сорок три года от рака груди скончалась мать и унесла в могилу горечь того, что сделал с ней муж. А через два года от сердечного приступа умер отец. Они так и остались в памяти Брэда людьми, которых интересовало только одно: как бы посильнее досадить друг другу. Отец отказался пойти на похороны бывшей жены и тем самым нанес ей последнее оскорбление. Но в итоге самую тяжелую душевную травму получил Брэд. Он поклялся себе, что никогда не женится. И потом, когда они встречались с Пэм, девушке едва удалось склонить его к браку. Она предъявила ему ультиматум, и Брэд, решившись на женитьбу, горячо пообещал не разводиться. Он не хотел, чтобы его сыновья страдали, как он, когда его родители мучили и изводили друг друга. Произнося «на радость и на горе», он вкладывал в слова реальный смысл и понимал, что бы ни случилось, этот союз на всю жизнь.

Его взгляды позволяли ему относиться к жизни философски, когда их дорожки с Пэм стали постепенно расходиться и жена в очередной раз разочаровывала его. А в ее глазах он был недостаточно честолюбив. К тому времени, когда сыновья окончили колледж — да нет, даже раньше, когда они только начинали учиться, — у Брэда и Пэм не осталось никаких общих интересов и всего несколько друзей, которых они оба любили. У Брэда были совершенно иные приоритеты, и единственной, связывавшей их нитью, были сыновья.

Он выключил свет в конторе и забрался в джип, который использовал на работе. У него в гараже стоял «мерседес», но он редко на нем ездил. Не следует раскатывать на такой машине назначаемому судом защитнику и человеку, бесплатно отстаивающему интересы совершивших тяжкие преступления подростков. «Мерседес» его смущал, и Брэд подумывал, не продать ли его, хотя Пэм приобрела себе «роллс». Различие в их машинах казалось Брэду символичным и отражало разницу во всем остальном.

Брэд не обманывал себя и не убеждал, что он счастлив с Пэм. У него не было никаких иллюзий по поводу их брака, но он не собирался ничего предпринимать — ни теперь, ни в будущем. Пэм это тоже устраивало. Брэд подозревал, что время от времени у нее случались короткие интрижки. У него у самого два года была связь с замужней секретаршей. Но в один прекрасный день женщина развелась и захотела от него большего. Брэд никогда не вводил ее в заблуждение по поводу своих планов, и они расстались по-доброму. С тех пор, вот уже три года, у него никого не было. Он мог бы почувствовать себя одиноко, если бы позволил себе об этом задуматься. Но Брэд принимал все как есть и целиком погрузился в работу.

Однако в последние два месяца после разговоров с Фейт в его жизни появились новые краски. Брэд не питал к ней никаких романтических чувств, но зато память об их дружбе казалась ему священной. Фейт его прекрасно понимала, их взгляды во многом сходились, и благодаря своему одиночеству она сблизилась с ним, как никто другой. В сознании Брэда Фейт превратилась в маленькую сестренку, и он вел себя по отношению к ней вполне целомудренно. Ему нравились его ощущения и то, что они говорили друг другу. Брэд намеревался сделать все возможное, чтобы поддержать ее стремление вернуться к учебе, и надеялся, что это ему удастся. Он чувствовал, что помогает Фейт, и от этого ему становилось легче. Она была его единственным настоящим другом.

Брэд вывел машину на магистраль уже после шести. Он собирался вернуться домой к пяти, чтобы успеть переодеться, но задержался в конторе. Чтобы принять душ, хватило бы несколько минут, но дома он с удивлением узнал, что гости уже пришли. Они стояли в переднем холле в смокингах и с удивлением уставились на его джинсы и свитер.

Пэм представила мужа дюжине незнакомых людей, и он скрылся в спальне. Супруги все еще делили общую комнату, хотя больше пяти лет не занимались любовью. Но Брэда это больше не волновало, он заменил свои сексуальные потребности совершенно иными интересами. Теперь его поразило, что люди пришли в смокингах. Он совершенно забыл, что Пэм превратила День благодарения в официальный прием, и это показалось ему смешным. Брэд считал этот праздник семейным, когда за столом или возле камина собирались самые близкие люди и друзья, а не чопорные незнакомцы, которые стоя пили шампанское. Но, пообещав Пэм подыгрывать, он чувствовал себя обязанным поддержать ее. Как правило, Брэд сторонился подобных сборищ. Но его присутствие на некоторых сборищах было неизбежным ритуалом — на Дне благодарения, на рождественской вечеринке, на ежегодном открытии сезона в опере, балете и в консерватории, если жена не могла подыскать себе другого спутника. А Брэд, со своей стороны, всегда ее к этому поощрял.