Услышь голос сердца - [95]

Пробормотав еще несколько слов, священник захлопнул требник и жестом предложил им скрепить слова клятвы поцелуем. Эллиот прикоснулся к ней прохладными губами, шепнув при этом: «Крепись! « Эванджелина одарила его в ответ неуверенной улыбкой. Итак, дело сделано. Она теперь принадлежит Эллиоту перед Богом и должна приложить все усилия, чтобы брак был счастливым.

Вместе с Эллиотом они вышли на улицу, где продолжал лить дождь. Кто-то — возможно, один из отсутствующих родственников Эллиота — позаботился о том, чтобы прислать за ними из Лондона огромную дорожную карету. Вид элегантного экипажа с гербом Армстронгов на дверце вызвал настоящий ажиотаж в маленькой эссекской деревушке. Прикрывая невесту от дождя, он быстро пробежал вместе с ней до кареты, помог сесть и сам уселся на противоположное сиденье. Потом, фамильярно положив руку на колено Эванджелины, он выглянул из окна, проследив, как Уинни усаживается в четырехместную коляску Питера. Прикосновение Эллиота сквозь ткань согревало кожу Эванджелины. А снаружи бушевала настоящая буря, и дождь отчаянно выбивал дробь по крыше кареты.

— Н-но! — крикнул кучер Эллиота, и карета тронулась. Эванджелина взглянула на мужа и робко погладила его руку. Эллиот опустил занавески, с благодарностью взглянув на нее, как будто этот простой жест был ему очень нужен. Потом, пересадив ее к себе на колени, положил на свое плечо ее голову. Некоторое время спустя он неуверенно сказал:

— Я действительно боялся, что ты откажешь мне, Эви. — Он поцеловал ее в волосы на виске. — Мне даже показалось, что ты сбежишь из церкви и исчезнешь из моей жизни. Или откажешься надеть мое кольцо. Я бы этого не вынес.

Эванджелина не знала, что на это ответить. Подчиняясь импульсу, она прикоснулась губами к его подбородку. Вдыхая теплый аромат кожи, Эллиот резко втянул воздух и, чуть слышно застонав, прикоснулся губами к ее губам. Эванджелина потянулась ему навстречу, обняв одной рукой за шею. Эллиот ответил страстным поцелуем, Эванджелина даже замурлыкала от удовольствия. Она приложила ладонь к его груди и с радостным волнением ощутила учащенные, гулкие удары его сердца.

Каким бы ни был этот человек, какие бы грехи ему ни приписывали в прошлом, она испытывала к нему сильное чувственное влечение. Она лишь надеялась, что это будет достаточно прочной основой для будущей семейной жизни. Забыв обо всем, она позволила его ласкам рассеять сомнения, чего не удалось сделать с помощью слов. Потом ее пальцы игриво скользнули под пояс его брюк, и Эллиот застонал. Эванджелина решила, что на данный момент она, пожалуй, позволит себе такую роскошь и будет считать себя самой счастливой женщиной на земле.

Уже темнело, когда вереница экипажей и повозок, груженных багажом, проехала по улицам Лондона, прогрохотала по мосту через реку и наконец добралась до Ричмонда. Немедленно развернулась бурная деятельность, которой в основном руководила Эванджелина: высадили детей, разгрузили багаж. Потом их приветствовали выстроившиеся в ряд слуги. Группа служанок отправилась укладывать спать детей, следом за ними лакеи тащили дорожные сундуки.

Эванджелине казалось, что этот день никогда не кончится и, несмотря на неоднократные приказания Эллиота отправляться в постель, она побаивалась, что придется встретить рассвет в подвенечном платье. Наконец она вздохнула с облегчением, оставшись одна, и буквально рухнула на диван в гостиной со стаканчиком вина в руке.

Эллиот, приказав ей отдыхать, отправился на поиски своего дядюшки Хью, который, очевидно, все-таки существовал на самом деле, однако принципиально избегал посещать церковь вообще и церемонии бракосочетания в частности. Дети уже уснули, и в доме наконец все затихло. Эванджелина обвела взглядом элегантно меблированную комнату. Четыре окна с нарядными шторами выходили на ухоженный газон, спускавшийся к Темзе. Стены комнаты были оклеены светло-желтыми обоями, а турецкий ковер на полу был по карману разве что какому-нибудь султану. Страт-Хаус имел внушительные размеры, но это не пугало Эванджелину, которая привыкла управлять большими, зачастую нескладными хозяйствами с тех пор, как умерла ее мать.

За два дня до церемонии бракосочетания Эванджелина заявила Эллиоту, что дети поедут с ними в Ричмонд. В Чатеме должны были остаться только Уинни с Гасом, которому нужно было заниматься, чтобы вернуться в школу на Михайлов триместр. К ее удивлению, Эллиот с радостью согласился и немедленно заручился поддержкой каждого, чтобы помочь Зое вписаться в жизнь семьи.

Эванджелина попыталась расслабиться. Поставив на столик стакан с вином, она сбросила с ног туфельки без задников и, подобрав ноги под юбки, положила голову на мягкий подлокотник кресла. Оглядев комнату под этим новым углом, она заметила вдруг кое-что такое, что немедленно привлекло ее внимание.

На слабо освещенной стене слева от дивана висела большая картина, вставленная в резную позолоченную раму искусной работы. О стоимости такой великолепной рамы Эванджелина могла лишь догадываться, тогда как цену, уплаченную маркизом Рэнноком за картину, она знала с точностью до пенса. По всей видимости, рама обошлась хозяину значительно дороже.