Условно-досрочное убийство - [39]

— Таким образом, удалось установить, что дорогостоящее спецсредство гражданином Бобковым было приобретено совершенно законно. Все формальности соблюдены, не подкопаешься.

— Чего-то подобного я и ожидал, — заметил Гуров. — Благодарю за службу.

— Рад стараться, товарищ полковник, — козырнул Уланов. Он немного помялся и спросил: — Как обстоят дела с Сикайло?

— Сложно сказать. Тут у меня и без него дел по горло было. К местному бизнесмену наведаться пришлось, — неторопливо начал Гуров. — Наводочка одна появилась, нужно было проверить. Да вы его наверняка знаете. Если я не ошибаюсь, когда-то вы служили вместе.

Такого поворота Уланов не ожидал. По тому, как забегали его глаза, Лев понял, что он догадался, о ком идет речь, но постарался сохранить бесстрастное выражение лица. Спокойно разложил на столе папки, будто не было у него сейчас дела важнее, чем систематизация папок. Достал чистый лист, проверил шариковую ручку на предмет наличия чернил и только после этого поднял глаза на майора.

— Я говорю о Щурове. Эдуард Викторович, кажется. Он занимается торговлей. Один из этих современных предпринимателей, что научились и на аренду помещения денег не тратить. Через Интернет дела ведет, — пояснил Гуров. — Вы же его знаете?

Отпираться было бессмысленно, поэтому Уланов согласно кивнул:

— Да, некоторое время мы работали в одном и том же учреждении. В исправительной колонии, если быть точным. Я прослужил там совсем недолго, друзьями обзавестись не успел. Потом меня перевели сюда, а через некоторое время в наши края перебрался и Щуров.

— Кстати, а Бобков не в той же колонии срок мотал? — изобразил полное неведение Гуров.

— Правильно, там. Только я его совсем не помню, — поспешил откреститься от знакомства с Бобковым Уланов. — Я и Щурова едва вспомнил. Чисто визуально. В колонии мы с ним в разных подразделениях служили. Встречались, конечно, не без этого, но чтобы общаться — такого не было.

— Неудивительно, — заметил Лев. — Этот Щуров — мужик деловой. Думаю, он правильно поступил, когда из колонии ушел. Видели бы вы, какой у него домина. Все по уму. Кирпичик к кирпичику, заборчик без единой щели, дорожки бетонные, травка, да еще и работник наемный. Как в американских сериалах про миллионеров.

— Вам понравился его дом? — воодушевился Уланов.

— А вам он разве не нравится? — пожал плечами Лев.

Уланов открыл было рот для ответа, но тут же захлопнул его. Вид у него при этом стал растерянно-испуганный. Он задержал дыхание и после минутной паузы ответил:

— Я в его доме не бывал. Разве что мимо проезжал, а через забор многого не рассмотришь.

— Жаль, жаль, любопытный домик, — многозначительно проговорил Гуров. — Рекомендую при случае напроситься в гости. Мне показалось, он мужик гостеприимный. Не откажет.

— Непременно. При случае, — выдохнул Уланов.

— Если у вас все, не смею задерживать, — поднимая глаза на майора, произнес напоследок Лев.

— Новых заданий не будет? — поинтересовался Уланов.

— Да пока никаких.

— Если что, я на связи, — напомнил Уланов и откланялся.

Гуров остался в кабинете один. Откинувшись на спинку кресла, он задумался. Подумать было о чем. Визит в дом Щурова зародил новые сомнения. Все в этом доме казалось ему неправильным. Взять хотя бы помощника Щурова, Тараса. Мужчина в возрасте, а служит на побегушках у рядового дельца. Женат, но жены его в доме Гуров не встретил. И Щуров упоминал ее лишь раз, когда стряпню хвалил. Да и вообще никаких следов ее пребывания в доме. Прячут они ее, что ли?

Потом этот кирпичный сарай, в котором, по словам Щурова, хранился садовый инвентарь. Попав туда, Гуров обратил внимание на то, что внутри он кажется меньше, чем снаружи. Почему? Чересчур захламленным сарай ему не показался, даже наоборот. Три большие комнаты были полупустыми. И инвентарь сложен как-то странно. Бессистемно, именно это слово первым приходило на ум. Грабли, газонокосилка, несколько лопат, с десяток старых цветочных горшков на стеллаже. И для такого скудного арсенала отведен отдельно стоящий сарай?

А еще запах. Странный стоял в сарае запах. Удушливый, с примесью аммиака. Особенно острым он был в дальней комнате, той, что с огромным стеллажом. И сам стеллаж вызывал недоумение. Предметы, разложенные на полках, казались нетронутыми. Словно, закупив всевозможные баночки, коробочки, контейнеры для мелочовки, хозяин вдруг потерял к ним всякий интерес, снес в сарай и забыл. Слой пыли впечатлял. Лев специально проверил, такой густой пыли не было больше ни в одной комнате.

Но самое сильное недоумение вызывали собаки. Еще ни разу в жизни Гурову не приходилось видеть такое количество ротвейлеров в одном вольере. Восемь штук, шутка ли? Да только на прокорм этой своры уйдет целое состояние. Чего ради Щуров решил раскошелиться на бойцовских собак? Чтобы решиться на такое, человек должен быть либо фанатично влюблен в эту породу, либо преследовать какие-то другие цели.

И каким боком к этому самовлюбленному и самоуверенному типу можно прилепить Владимира Бобкова? Ни друг, ни приятель, ни наемный рабочий. Однако именно с ним Щуров встречался в кафе и сообщать об этом полковнику столичного уголовного розыска посчитал излишним. Что же их связывает? И как привязать ко всему увиденному четверку заморенных голодом покойников?