Условно-досрочное убийство - [20]

Гуров снова полез в отчет медиков-криминалистов. В каждом из четырех случаев налицо были признаки отравления. Также были зафиксированы следы многочисленных побоев разной степени давности. Следы от ударов током, многочисленные порезы, зарубцевавшиеся борозды на спине и плечах. Лодыжки хранили кровоподтеки от металлических предметов — либо наручников, либо чего-то подобного. Похоже это на добровольное голодание? Скорее всего людей этих долгое время держали в плену. Но ведь не в Чечне же их нашли? Откуда в спокойном, мирном районе такие зверства?

А отрубленные пальцы, что они означают? Неужели кому-то просто захотелось порезвиться и лучшего способа он не нашел? На этот счет у Гурова была своя версия. Тот, кто совершил убийства, точно знал: представься криминалистам возможность снять отпечатки пальцев хотя бы одного из погибших, и тела будут опознаны. В каком случае это возможно? В том случае, если в официальных базах данных эти самые отпечатки запротоколированы. Кем же могут быть эти несчастные? Бывшими военными? Сотрудниками полиции? Или они относятся к противоположной братии, уголовникам-рецидивистам? Возможен и тот и другой вариант.

С чего бы начал расследование он, полковник Гуров? Увы, вариантов немного. Вернее, их вообще нет. Металлическая пластина с иностранной надписью — вот все, чем он располагал на данный момент, да и то лишь со случаем недельной давности. А что же с прошлогодними трупами? Лев интуитивно чувствовал, что это звенья одной цепи. Если по горячим следам ничего найти не удалось, почему бы не попытаться отыскать след тех, старых преступлений?

Как ни печально это звучит, а главной зацепкой к раскрытию дела является слабоумный свидетель прошлогоднего преступления. И то обстоятельство, что ни криминалиста, ни следователя, проводившего расследование, уже не опросить, так как один покоился в могиле, а второй скрылся в неизвестном направлении, только подогревало желание полковника познакомиться с Тасиком.

Еще одно обстоятельство давало пищу для размышлений. Для того чтобы довести людей до подобного состояния, требовался не один день и даже не один год. Следовательно, должно где-то быть место, где их держали. А раз такое место существует, есть надежда его отыскать. С какого боку к решению этого вопроса следует подходить, Гуров пока не знал, но он не привык отступать. И наобум действовать было не в его правилах, поэтому он решил оставить этот вопрос до знакомства с Тасиком. Если все пройдет хорошо, удастся выяснить, что за Дракон появился в лесу в ночь, когда там гостил Тасик. А если очень повезет, то и получить приметы этого Дракона.

Ужин был давно съеден, чай выпит. Котлеты и борщ перекочевали в холодильник, а Гуров — в спальню, где заботливая рука Валентины Сергеевны приготовила свежие простыни для гостя. Безумно хотелось спать. Долгий переезд, полный новых впечатлений день, бесплодные попытки ухватить суть происходящего в Крымске вымотали полковника основательно. Зная, что жена не сможет уснуть, пока он не сообщит ей о благополучном прибытии, Лев заставил себя набрать номер Марии и отчитаться перед ней о событиях прошедшего дня. Благо Мария всегда хорошо чувствовала его состояние, и разговор не затянулся. После этого он завел будильник на шесть утра, выключил свет и тут же провалился в глубокий сон без сновидений.

К дому Тасика Гуров приехал спозаранку, по большей части оттого, что беспокоился, как бы любовь к путешествиям не унесла единственного свидетеля за много километров от дома. Ищи его тогда по полям и лесам. Но была в раннем визите и другая причина. Оперативное чутье, развившееся за долгие годы сыскной деятельности, не давало сидеть на месте. Гуров чувствовал, что встреча с Тасиком станет отправной точкой в расследовании. Если бы кто-то из коллег спросил его, на чем основывается эта уверенность, он не смог бы ответить. Просто чувствовал, и все. Правда, никого в районном центре его желание пообщаться со слабоумным Тасиком не заинтересовало, поэтому и отчет держать ни перед кем не пришлось. Подполковник Дмитренко был по горло занят бумажной работой, потому был рад свалить на столичного гостя всю ответственность за принимаемые решения. И Льва это вполне устраивало.

Взойдя на крыльцо, он постучал в дверь, немного подождал и, не дождавшись ответа, открыл ее. В сенях было темновато: квадратное окошко при входе пропускало слишком мало света. Вторая дверь оказалась также незапертой. Гуров снова постучал. На этот раз из глубины дома до него донеслись торопливые, шаркающие шаги. Открывая дверь, Лев довольно громко произнес:

— Утро доброе, хозяева! Гостей принимаете?

На его голос из бокового закутка вышла закутанная в шаль женщина. Она внимательно осмотрела гостя и осторожно спросила:

— Вы по какой надобности?

— Я к Тасику. Вот, гостинцы ему принес.

Гуров выставил вперед пластиковый пакет, прихваченный по дороге. Когда-то, в далеком детстве, у него был опыт общения с такими людьми, как Тасик. Его сосед, тридцатилетний мужчина, страдал слабоумием. По одному ему известной причине он выделял маленького Леву из целой ватаги дворовых пацанов, раз и навсегда причислив его к числу своих друзей. Собираясь к Тасику, Гуров вспомнил, что самую большую радость сосед испытывал тогда, когда маленький Лева, сэкономив на обеде, приобретал для своего странного друга липкую тянучку или сахарный леденец на палочке, поэтому, заглянув в местный магазин, отоварился целым пакетом жевательных конфет и десятком леденцов в цветной обертке. Женщина в шали с опаской покосилась на пакет и снова спросила: