Усилитель вкуса - [3]

Шрифт
Интервал

— Так уж иногда получается в жизни, — говорил отец. — Художники начинают цениться только после смерти. Вспомни Ван Гога!

— Значит, после смерти начинают ценить любого? — спросил я. — А если меня завтра переедет грузовик, то как? Картина, которую я написал на прошлой неделе, будет стоить миллионы?

— Не-а, не будет, — сказал отец. — Понимаешь, умереть не достаточно — еще и талант какой-никакой нужен. У Брэдлингтона таланта хоть отбавляй, у Хибель тоже. Барышня, которая сделала нам журнальный столик, останется в вечности, но ты лучше на славу не рассчитывай.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросил я.

Отец присел на «Навахо»:

— Я хочу сказать, что твое творчество не похоже на искусство.

— А ты, значит, знаток?

— Думаю, что да. — Ну тебя на фиг, думай, что хочешь, — сказал я ему.




На самом деле я с полуслова понял, о чем говорит отец, хотя ни за что бы не сознался. Плоды моего творчества в лучшем случае походили на домашние задания. От рисунков и картин этого следовало ожидать: в живописи и графике надо упражняться, но даже мои поздние концептуалистские работы были чистым ученичеством. Почтовый конверт, набитый обрезками ногтей, модель Мемориала Линкольна из тянучек: в других руках подобные объекты приглашали бы к диспуту, а в моих казались надуманным выпендрежем. Не просто домашние задания — а домашние задания двоечника.

В тридцать лет я порвал с искусством домашних заданий, а еще лет через десять, вскоре после переезда в Европу, начал коллекционировать живопись. У меня есть несколько полотен французской и английской школы, в основном портреты XIX века, но больше всего я дорожу голландцами XVII-го. «Обезьяна с персиками», «Мужчина, убегающий из горящей деревни», «Крестьянка с грязной пеленкой» — на такие прямодушные названия можно положиться. Авторы — в основном младшие сыновья бесконечно более талантливых отцов, но если произносить их имена достаточно веско, люди не остаются безразличны. («Вы сказали Ван дер Поль? Припоминаю — кажется, я видел одну его картину в Лувре».)

Рассматривая картины из моего собрания, люди умолкают. Сцепив руки за спиной, наклоняются к холстам, — скорее всего, гадают, много ли я заплатил. Меня так и подмывает объяснить, что каждая обошлась дешевле, чем стандартный бильярдный стол. Я лично бильярдом не интересуюсь, так почему бы не потратить эту сумму на то, что мне действительно нравится? Кроме того, полотна вырастут в цене — может, и ненамного, но со временем я наверняка смогу окупить потраченные средства, так что в некотором роде я просто хранитель. Но я отмалчиваюсь — зачем разрушать иллюзию? Пусть меня принимают за богача с тонким вкусом. За знатока. За коллекционера.

Меня выводят на чистую воду, только если приходит настоящий коллекционер. Или мой отец, что еще хуже. В прошлом году, приехав в гости, он всю неделю вслух сомневался, все ли у меня в порядке с головой. У меня есть полотно, где изображен оркестр кошек — с музыкальными инструментами в лапах. По словесному описанию можно подумать, что это китч или нечто умилительное. Но в реальности смотреть на эту картину сладостно-жутко: музыкантши больше смахивают на монстров, чем на домашних питомцев. Висит этот оркестр в гостиной. Спросив, сколько я заплатил, отец сокрушенно — точно при виде автокатастрофы — покачал головой.

— Сынок, — проговорил он. — Тебя-то они и дожидались.

Что бы я ни купил — хоть картину, хоть покрывало для кровати, отец приходит к одному и тому же выводу: я дурачок, и люди моей дуростью пользуются.

— Почему же вещь, которая за триста лет не сгнила, не может стоить так дорого? — спросил я, но отец уже перешел к другому оскорблению общественного вкуса — работе голландской школы. На картине изображался мужчина, которому оперируют ступню мучительным и примитивным методом.

— На эту я бы и двух минут смотреть не стал, — сказал мне отец.

— Как тебе угодно, — сказал я.

— Даже если бы я сидел в тюрьме, и на стене там больше ничего бы не висело, я не стал бы время на нее тратить. Глядел бы на свои ноги или, там, на матрас, но на это — ни за какие коврижки.

— А что, тебя хотят в тюрьму посадить? — поинтересовался я с плохо затаенной надеждой в голосе.

— Да нет, — сказал он. — Но тому, кто тебе это продал, в тюрьме самое место. Не знаю уж, сколько ты заплатил, но если больше десяти долларов, подай в суд — это же мошенничество.

В последний раз покосившись на картину, он начал тереть глаза, словно в них попал слезоточивый газ:

— Ох ты господи. Где была твоя голова?

— Зачем так агрессивно? — спросил я. — О вкусах не спорят. — А затем, что вкус у тебя мерзопакостный, — отрезал отец. И вслух задумался о Треснувшем, который до сих пор висит у него в холле, у двери в гостиную. — Три комка глины, прилепленные цементом к дощечке, а я каждый божий день сижу и на него смотрю, — сказал он. — Не просто там краем глаза. Пристально. Созерцаю, если ты понимаешь, что это такое. — Понимаю, — сказал я.

Пока мои родители не увлеклись коллекционированием произведений искусства, они покупали много всего замечательного. И самая лучшая вещь — бетонная садовая скульптура, которую они где-то отыскали в начале 1960-х. Это мухомор — наверно, фута три высотой — с красной шляпкой в крапинку. У подножия гриба удобно устроился добродушный гном. Отец поставил гриб на заднем дворе, и нас с сестрами поразило — да и теперь поражает — лицо гнома. Он настолько примирен с жизнью! Другие плачут и места себе не находят, когда их вкус ругают или осмеивают, но гном абсолютно спокоен. С бороды свисают сосульки, на остроносые башмаки карабкаются слизняки. «И что с того? — словно бы говорит гном. — Дело житейское». Даже в переходном возрасте, когда у нас развилось чувство иронии, мы никогда не подозревали нашего гнома в пошлости. Никто ни разу не воткнул ему в рот зажженную сигарету, никто не осквернил его, пририсовав половые органы, как случалось с Мистером Аэростатом или маминой Кухонной Колдуньей


Еще от автора Дэвид Седарис
Сплошные заморочки

Дэвид Седарис явно стоит особняком среди авторов современных бестселлеров в категории "Художественная литература". Писателем Дэвид Седарис стал в сорок лет, но его дебют в жанре юмористической прозы быстро принес ему успех. В 2001 г. журнал "Тайм" признал Седариса юмористом года, а в 2004 его книга "Одень свою семью в вельвет и коттон" поднялась на первую строчку списка "Нью-Йорк таймс". Сборник "Нагишом" состоит из семнадцати историй, написанных от первого лица. Умение подметить необычное и смешное в заурядных на первый взгляд ситуациях делает литературную манеру Седариса неповторимой.


Одень свою семью в вельвет и коттон

В своей новой книге Дэвид Седарис приподнимает покров скучной повседневной жизни, приоткрывая таящийся в ней абсурд. Его мир полон странных желаний и тайных мотивов, в нем прощение происходит само собой, а холодная рассудочность может оказаться высшей формой любви. Читая Одень свою семью в вельвет и коттон, понимаешь, что перед нами один из умнейших и оригинальнейших писателей нашего времени в расцвете своего мастерства.


В интересном положении

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Я клянусь в верности пакетику

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трогательная история

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ночь над землей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.


Человек, который приносит счастье

Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.


Брусника

Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.


Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рок-н-ролл мертв

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастливы по-своему

Юля стремится вырваться на работу, ведь за девять месяцев ухода за младенцем она, как ей кажется, успела превратиться в колясочного кентавра о двух ногах и четырех колесах. Только как объявить о своем решении, если близкие считают, что важнее всего материнский долг? Отец семейства, Степан, вынужден работать риелтором, хотя его страсть — программирование. Но есть ли у него хоть малейший шанс выполнить работу к назначенному сроку, притом что жена все-таки взбунтовалась? Ведь растить ребенка не так просто, как ему казалось! А уж когда из Москвы возвращается Степин отец — успешный бизнесмен и по совместительству миллионер, — забот у молодого мужа лишь прибавляется…