Уштарец - [3]

Через несколько секунд послышался противный скрежет, и я увидел, как находящийся над кабиной машиниста колпак, стал поворачиваться. До этого момента я не обращал на этот странный нарост никакого внимания, как оказалось зря. Когда вся эта конструкция повернулась, я наконец-то понял, что это. Это была башня, сделанная по типу танковой, и из неё сейчас на меня были направлены два ствола калибра не меньше тридцати миллиметров. Под прицелом такого калибра не забалуешь, да я, в общем-то, и не собирался, мне главное выбраться из этой пустоши и для начала хотя бы напиться, горло было сухим как земля под ногами.

— Что вы сказали? Повторите, пожалуйста, а то я не понял, — прохрипел я, сделал шаг вперёд, чтобы меня было лучше слышно. Стволы на башне дружно сделали пшик и в землю передо мной воткнулись два коротких металлических прутка, толщиной в палец. Двуствольная пушка оказалась пневматической, но не менее опасной для всего живого. Мужик с ружьём снова что-то сказал, и я опять его не понял. Осторожно показал жестом, что для меня его язык непонятен. После этого люк пневматической башни открылся и из него по пояс высунулся ещё один представитель команды этого паровоза. Такой же грязный, как и тот, что сейчас стоял передо мной с ружьём в руках. Было у него ружьё обычным или таким же пневматическим, как и их крупный калибр, я не знал, и знать не хотел. Сейчас для меня было главным, чтобы нервный мужик на спусковой крючок не нажал. Оба этих типа переглянулись, кивнули, о чём-то безмолвно договорившись, и через секунду я получил удар прикладном по голове.

Пришёл в себя, уже находясь в кабине паровоза со связанными рукам и ногами. Голова болела, в ушах стоял звон, на щеке ощущалась ещё не свернувшаяся кровь, стёкшая с головы. Паровоз медленно полз по пустоши, вдавливая стальными колёсами в землю небольшие камни, попадавшиеся ему на пути. Я лежал на боку лицом к стене, и что происходило за спиной, не видел, только по шороху слышал, что там кто-то есть. Изображать спящего человека было глупо, и я осторожно перевернулся на спину. У стены, напротив меня, в окружении кучи всевозможных рычагов и закрытой топки, на железном ящике сидел тот самый мужик с ружьём. Сейчас в его руках ружья не было, оно лежало рядом на другом ящике. Теперь я смог рассмотреть это оружие лучше и пришёл к выводу, что оно явно не пневматическое, а пороховое, вот только стволов у него было не один или два, а почему-то четыре. Как я мог этого не заметить раньше, сам не понимаю, стоял же в нескольких метрах от мужика и не увидел.

Машинист заметил, что я очнулся, но ничего не делал, лишь наблюдал за мной, не забывая смотреть вперёд и в окна по сторонам. В таком молчаливом рассматривании друг друга мы ехали минут пятнадцать, потом мужик встал, взял лопату и, сделав шаг в мою сторону, остановился. Я машинально отполз назад и прижался к стене. Как оказалось, он не собирался меня бить этой лопатой, просто справа от меня находилась дверь в отсек с углём, куда он и зашёл за очередной партией. Вскоре он вернулся с полным ведром угля, открыл топку и высыпал туда половину. Отставив в сторону и лопату, и ведро, машинист этого странного паровоза снова что-то мне сказал, вот только я как не понимал его до этого, так и сейчас не понял.

— Не понимаю я, кхе-кхе, — прохрипел я сухим горлом и закашлялся. — Дай воды, — жестом попросил я. Через долгую минуту копошения в одном из ящиков, мужик достал оттуда фляжку объёмом литра на два и напоил меня, разумеется, оставив мои руки и ноги связанными.

— Спасибо, вот только я не понимаю, за каким чёртом ты меня прикладном по голове приложил, я же ничего плохого тебе не сделал.

Мужик, закрыв фляжку, долго смотрел на меня, о чём-то думая. Паровоз к этому времени заметно прибавил скорости, сильная тряска стала причинять боль моей побитой прикладном ружья голове. Мужик это заметил и жестом показал, что сейчас развяжет меня, но, если я попытаюсь хоть что-нибудь сделать, он меня прирежет. Нож он мне тоже показал, чтобы я не думал, что его у него нет. Ножичек прямо сказать, у него был родным братом мачете, таким голову отрубить вообще не проблема.

— Нодро! — мужик ткнул себя пальцем в грудь.

— Андрей, — повторил я его жест, показав на себя.

— Аррей, — попытался выговорить мужик со странным именем Нодро, — Арей, — сказал он более уверенно.

— Угу, хрен с тобой, пусть буду Арей, — согласился я, потому что доказывать ему что-то, не было ни сил, ни желания. — Можно ещё немного воды, — я показал на ящик, куда он положил фляжку и потом показал, что пить хочу. Сейчас этот Нодро меня сразу понял и, достав фляжку, протянул её мне.

— Воды, — повторил он, запомнив слово.

— Вода, — поправил я, бултыхнув её остатком во фляжке.

Далее мы несколько часов, учили друг друга разговаривать. Я запоминал слова чужого для меня языка, а он учил русский. У меня получалось лучше и за приблизительно три часа, я смог запомнить около двухсот простых слов, а он только пятнадцать, да и те коверкал так, что понять то, что он сказал, было почти невозможно. За это время я узнал, что его напарника, того что всё ещё сидит в башне, зовут Дарок, он не помощник машиниста как я первоначально думал, а охранник. Помимо Дарока, ещё есть Гир и Шото, они во втором вагоне, охраняют груз. Там тоже установлены пневматические пулемёты, только менее мощные, чем тот, что наверху. Что за груз они охраняют, Нодро не сказал, а я и не спрашивал, не моё это дело, главное, что бы меня больше не били и разговаривать начали. В пути они уже пятый день и приблизительно через сутки должны достичь конечной точки своего путешествия. Добираются они до Уштара, что это, город, посёлок или что-то другое, я так и не понял, несмотря на то, что Нодро долго пытался мне объяснить, показывая на лопату, ведро и уголь. Уточнять дальше, не стал, посчитав, что Уштар это станция, где они должны пополнить запас угля. Ещё я выяснил одну немаловажную и отвратительную деталь, это не Земля, а совсем другой мир. Осознание этого вызвало состояние паники и желание бежать отсюда, но я сдерживал себя от этого поступка, понимая что бежать-то мне в принципе и некуда.