Ушли клоуны, пришли слезы… - [153]

— Откуда доктор Барски знал, кто такой этот Джек Кронин? — спросил Коллен.

— Доктор Рено передал ему копию его личного дела.

— Да, в Брайзахском монастыре, — подтвердил Рено.

— А мне вы её дали вместе с фотографией этого смертельно бледного человека, — сказала Норма, — чтобы я вручила то и другое господину Сондерсену.

— Все верно, — кивнул Рено.

— Почему же доктор Барски все остальные шаги предпринял втайне от нас? — спросила Норма.

— Чтобы не подвергать вас еще большей опасности, — сказал Каплан. — Он считал, что господин Сондерсен не откроет вам всей правды о людях, фотографии которых вы ему передали. Сам не захочет или ему запретят.

— Почему же он со мной ни разу не поговорил на эту тему? — воскликнула Норма.

— По той же самой причине, — ответил Каплан. — Чтобы не подвергать вас еще большей опасности. Вы знаете, как Ян к вам относится, фрау Десмонд.

О нет, нет, нет! — подумала Норма. Чудес на свете не бывает.

— Он живет в постоянном страхе за вас, — говорил Каплан. — Мы обо всем договорились: о моем визите в Париж, о моих встречах с Патриком и мсье Гарибальди — и тут вы с господином Вестеном отправляетесь на Гернси к доктору Милленду. Но вы опоздали — того уже убили. Страх Яна за вас, фрау Десмонд, возрос до предела. И он отправился следом за вами. Но прежде мы приняли решение, что наша акция должна развернуться как можно скорее, и договорились о кодовом слове — «Брайзах».

Норма опустила голову в ладони: я не хочу, чтобы они видели мое лицо, подумала она. Пусть никто не видит, что я плачу. Ян! Я приняла тебя за предателя, и нет мне за это прощения. И никогда не будет. Она почувствовала на своем плече чью-то руку и, не поднимая глаз, поняла, что это рука Сондерсена. Откуда-то издалека доносились до нее слова Каплана:

— …Доктор Сасаки признал, что выдавал все, о чем ему рассказывал доктор Кронин из «Еврогена». Патрик и мы работаем над сходной тематикой — ищем вирус с рекомбинантной ДНК, который убивал бы раковые клетки. Самое ужасное, что этот чертов вирус, погубивший Тома Штайнбаха, — именно тот вирус, который нужен великим державам для ведения новой войны. Вы все понимаете, о чем я говорю. Доктор Сасаки никаких подробностей не знал. Его любимый брат поведал ему только, что появился вирус, изменяющий человеческий характер. Вот это он и выдал Советам, после чего сверхдержавы — и та, и другая — перешли к шантажу. Когда в случае с Гельхорном шантаж не сработал, обратились к террору. Устроили бойню в цирке «Мондо».

— Сколько ни в чем не повинных людей погибло, — сказал Рено. — Но это господину Сасаки безразлично, как он нам объяснил. Он не раскаивается ни в своем предательстве, ни в его последствиях. Его ненависть к американцам безгранична. Я правильно излагаю факты, господин Сасаки?

— Да, — ответил элегантный маленький японец, который совершенно овладел собой и сидел сейчас в кресле спокойный и подтянутый, — подтверждаю. Я все выдал Советам и буду поступать так и впредь. Всегда. Всегда. Американцы — корень всего зла на земле. Они приведут нашу планету к гибели.

— Ну-ну, — сказал Торрини, — насколько мне известно, у Советов тоже найдется парочка-другая атомных бомб.

— Разве они сбрасывали их хоть раз на людей? — спросил Сасаки шепотом. — Согласен, на их совести много преступлений, много несправедливостей, но это преступление века — не на их совести.

— Доктор Сасаки вызвал меня сюда из Монако, из «Генезис два». Он тогда не на шутку перепугался. Американцы уже пронюхали, что он передает результаты своих опытов Советам, — говорил Пико Гарибальди. — Тогда им понадобился козел отпущения. Козел отыскался быстро — я! Он предложил мне полмиллиона долларов и новые документы, если я — для виду! — украду из сейфа дискеты и исчезну. Я и исчез. Но конечно, без дискет и кода к ним. За полмиллиона долларов.

— Значит, дискеты с кодом Советам передали вы? — спросил Сасаки Сондерсен.

— А то кто же? — проговорил японец с отсутствующим видом. — Я предложил им то и другое и вдобавок все, что успел узнать от брата.

— Ваш брат попросил меня передать вам следующее: у него нет больше брата. Ваш поступок вызывает в нем чувство отвращения, — сказал Каплан.

— Дурачок мой дорогой, — сказал Сасаки и улыбнулся. — Какой он доверчивый. Доверчивый или простодушный, наивный, невинный, простоватый, некритичный, добросердечный. Извините! Сейчас действительно неподходящий момент…

— Вы сознательно выбрали себе человека из «Генезис два», потому что эта компания — подставная советская фирма, как вы мне объяснили? — перебил его Каплан.

— «Генезис два», — повторил Сасаки. И заливисто рассмеялся. — «Генезис два» без меня — ноль без палочки.

— Доктор Сасаки! — воскликнула Норма.

В последние минуты никто не обращал на нее внимания, а теперь все уставились испуганными глазами. Она встала, держа в руках пистолет большого калибра, который Торрини, войдя в гостиную, положил на подоконник. Пистолет она направила на японца.

Поднялся страшный шум, все кричали, перебивая друг друга.

— Фрау Десмонд! Не делайте этого! — крикнул Сондерсен.

— Мадам! Сейчас же отдайте оружие! — крикнул Торрини.