Ушел в сторону моря - [20]

— Можно показать пленку Джин?

— Что ж, пригласи ее погулять на верхнюю палубу, пускай послушает на плеере с наушниками.

— Но ведь она станет просить копию.

— Скажи ей, что чем позже она примется за свою книгу, тем дольше проживет.

Честно говоря, Климович собирался использовать пленку для примирения с Джин, которая после ссоры в парке Ееги позволила лишь сидеть с ней за одним столом в ресторане, не больше. План его удался. Прослушав запись, Джин, естественно, попросила копию для себя.

— Получишь во Владивостоке, — пообещал Климович, не веря, что Тучков позволит такое.

— Убью, если обманешь! — сказала Джин, сжав кулачки.

При этом она впервые за последние дни улыбнулась ему.

— За ложь не убивают, Джин, убивают за правду.

И тут в ней снова проснулась журналистка. Она стала буквально разматывать Климовича, снова и снова окуная его в тот проклятый сентябрь.

— Что нашли ваши водолазы в районе падения сбитого тобой самолета?

— Не знаю. Все работы проводились в обстановке глубочайшей секретности.

— Что за штука RS-135? А SR-71?

— О, это летающие супершпионы. Они нашпигованы самой современной электроникой, располагают серией секретных кодов, которые позволяют проникать в мозги военных компьютеров, общаться напрямую с Пентагоном и даже с Белым Домом.

— Если бы ваши нашли на дне моря такой самолет, стали бы они шуметь об этом?

— Ни в коем случае. Подобная находка явилась бы шикарным подарком для нашей разведки, для нашей оборонки, которая тогда была наглухо засекречена.

— Значит, из американской версии о гибели «Джамбо» извлекали выгоду обе стороны. Американцы выли о вашем варварстве, а вы в это время молча потрошили их секреты. Американцам-то не с руки было искать своего разведчика там, где по их версии, лежал «Боинг».

— Выходит, так.

— Через пару недель после гибели «Джамбо» американцы скушали Гренаду. И в этот самый момент, словно по команде, свободный мир перестал рыдать по безвинно убиенным пассажирам и экипажу «Боинга». Вы на оккупацию Гренады посмотрели сквозь пальцы. Шума не поднимали. А не договорился ли Советский Союз со Штатами о взаимном молчании?

— Я не знаю, Джин.

Она продолжала копать глубже.

— Представьте себе, Юджин, что из экономической сферы великих держав в один прекрасный день будут изъяты их военно-промышленные комплексы. Какие наступят последствия?

— Трудно представить.

— Совсем не трудно. Будет революция, потому что миллионы безработных сметут любой режим.

— Наша оборонка сейчас в разрухе, но обстановку в мире можно считать относительно свободной.

— В разрухе-то она в разрухе, но готова воспрянуть в любой момент, только накачай ее деньгами. А сотни ваших ракет терпеливо ждут в пусковых шахтах своего часа. Советский противовес сохранился, потому и кажется относительно стабильной обстановка в мире. Не переживай, американцы не дадут погибнуть вашей оборонке. В крайнем случае они ее купят. Ты, вероятно, помнишь, что в фашистской Германии значительная часть оборонки принадлежала американскому и английскому капиталу, что не мешало ей крошить на полях сражений доблестных воинов антигитлеровской коалиции.

Джин усмехнулась и закончила:

— Они ненавидят друг друга, они боятся друг друга, они лелеют друг друга и не могут существовать друг без друга. Военно-промышленный монстр — это гигантский спрут, опутавший мир. Он убил моего отца, он убил «Джамбо», он продолжает зажигать пожары войны в разных точках Земли, он уничтожит полсвета, если ему это понадобится. Уничтожит ради процветания нескольких тысяч мерзавцев… Вот и изложила я концепцию моей будущей книги.

— Какую жуткую картину ты нарисовала! А что, его нельзя убить?

— Спрута? Нет. Впрочем, если бы все люди объединились когда-нибудь в одну семью! Но спрут не позволит им объединиться. Я мечтаю о молотке счастья, чтобы убить спрута.

— Что за молоток?

— Мальчик с пальчик Иссумбоси влюбился в красавицу Ханако, но девушка не отвечала ему взаимностью, потому что Иссумбоси мог свободно разгуливать по ее ладони. Тогда мальчик в жестоком бою победил трех чертей и отнял у них молоток счастья. Ханако трижды стукнула молотком, и Иссумбоси превратился в красивого стройного юношу, после чего они тут же вступили в брак.

Климович подумал и сказал, что молоток счастья это русская палочка-выручалочка или просто волшебная палочка. Встретившись с Тучковым, он спросил с места в карьер:

— Сергей, ты знал правду о «Боинге», когда пришел ко мне в Москве?

— Конечно, знал.

— Ну ты и фрукт! Зачем же вешал мне лапшу на уши?

— Я не фрукт, а оперативный сотрудник разведки. А если бы не повесил тебе лапшу на уши, ты не поехал бы со мной в Японию. Разве не так?

— Так, туды твою в качель! Но я не люблю, когда мне пудрят мозги.

— Постараюсь больше этого не делать и в знак полного моего к тебе доверия предлагаю в Саппоро пойти на дело вместе со мной. Джин пускай сидит дома. Мы не имеем права подвергать ее опасности.

— Согласен.

— Тогда слушай задачу и свою легенду…

В Отару пришли в первый день октября. Отсюда до Саппоро рукой подать.

Здесь, на севере Японии, осень уже полностью вступила в свои права. Было ясно и прохладно. Из рассказа гида Тучков и Климович успели узнать, что гористый лесистый и холодный Хоккайдо японцы начали заселять только в середине прошлого века, в противном случае его заселили бы русские, что Саппоро город молодой, что он тридцать шесть лет ждал своей Олимпиады и что ради нее построил новые гостиницы, дороги, мосты, аэропорт и метро. О том, чем живет миллионный город сегодня и как собирается жить завтра, они остались в неведении, потому что в подходящий момент незаметно откололись от группы и, постоянно проверяясь, стали колесить без видимой цели по деловому центру столицы Хоккайдо, а также по ее жилым кварталам.