Ушебти - [4]

Александра вспыхнула, понимая, что, оставшись в тонкой блузке, она теперь просвечивается, как на рентгене, но встать и пойти за пиджаком, который услужливый официант куда-то отнес, было бы равносильно признанию поражения. Она поборола в себе смущение и, откинувшись на спинке удобного кресла, демонстративно достала сигарету, ожидая, когда кто-нибудь приблизится к ней и поднесет огонек. Герт в восхищении опять беззвучно хлопнул в ладоши, а Ги покраснел и отвел глаза.

Затянувшуюся паузу разом прикончила Наталья Михайловна. Невообразимо быстрым для такой солидной дамы движением она выскользнула из своего необъятного делового пиджака, небрежно бросив его на спинку кресла. Могучая грудь в окружении пышных кружев от такого порыва некоторое время волновалась под почти исчезнувшей в солнечном свете блузке. Это был поступок. Неожиданный и смелый, нанесенный в тыл коварному противнику. Лицо у кареглазого Ги застыло, выражая полнейшую растерянность, а полные губы Натальи Михайловны едва тронула снисходительная улыбка. Ситуация выглядела очень забавной. Герт просто скрючился над столом, сотрясаемый приступами хохота. За ним следом не выдержала Саша. Она прыснула, пытаясь ладонью удержать свой смех, но тот вырвался, и они уже смеялись во весь голос. Вскоре к дуэту присоединился грудной, раскатистый голос патронессы. Молчал лишь посрамленный Ги. Он густо покраснел и, как нашкодивший школьник, тупо уставился на свою зажигалку, которая, как назло, не хотела извлечь из своего поблескивающего тела огонек. Это только раззадорило остальных участников ужина. Герт откинулся в кресле и хохотал, встряхивая седой шевелюрой, время от времени стуча небольшим кулаком по столу, не в силах остановиться. Очевидно, всхлипы и стоны солидного трио напоминали звуки, издаваемые резвящимися бегемотами. Привлеченные этой какофонией, один за другим начали выскакивать служащие. Кто с полотенцем, кто со сковородой, они в недоумении застывали у входа на террасу, подталкивая в спину стоящих впереди. Увидев их растерянные лица, троица выдавала новые коленца раскатистого, переходящего в истерику смеха. У Саши потекли слезы и тушь с ресниц. Она отмахивалась от пунцового Ги, как от привидения, а он лишь тупо чиркал зажигалкой, войдя в какой-то ступор.

– Рядом с такими зажигательными дамами никакая зажигалка не нужна, – едва выговаривая слова сквозь смех, выдавил из себя Герт.

Тут уже не выдержали служащие. Не понимая ситуации, они были просто заражены здоровой бациллой дружного смеха и подхватывали его, внося свои голоса в крепнувший с каждой минутой хор. Самым отзывчивым оказался высокий тощий официант со строгим, даже изможденным лицом. Его высокий, срывающийся на фальцет голос сразу стал лидером и повел хор за собой в иные дали.

Раскрасневшаяся Наталья Михайловна раскинула мощные руки на подлокотники плетеного кресла, будто боялась потерять равновесие. Рожденные где-то внутри нее волны, подобные цунами, сотрясали весь организм, не щадя пышной груди. Что там стриптиз или танец живота, такое зрелище никого не могло оставить равнодушным!

Последним сдался Ги. Он капитулировал на милость победителям, которые безоговорочно приняли его в свою упивающуюся хохотом компанию, и над рекой еще долго колобродили раскаты смеха, приводя в замешательство местных жителей, которые привыкли, что в ресторане на холме собиралась только степенная публика.

Когда дамы, приведя себя в порядок, вернулись за стол, солнце их не дождалось. В наступивших сумерках стало прохладно, и пиджаки оказались кстати. На столе, уставленном всевозможными закусками, в маленьких плошках горела пара толстеньких свечек. Отчего-то накатила грусть. То ли от мысли, что такой яркий всплеск эмоций, возможно, больше никогда не повторится, то ли оттого, что их работа делает из нормальных людей надутых индюков, а глубоко внутри еще живут девочки и мальчики, способные быть счастливыми от ерунды.

Внизу скапливалась тьма. Она медленно поглотила реку, лес и подбиралась к верхушке холма, где стоял старый дом. Наверное, затеявший здесь некогда стройку первый хозяин был романтиком, наивно рассчитывая на то, что в его жизни света будет больше, чем у тех, кто живет в низине. Но все кончается в этом мире, потому что и сам мир не бесконечен… Над головой стали появляться звезды. Тент на веранде растягивали только в непогоду, поэтому собравшиеся за столом могли любоваться ночным небом, оставаясь в своих креслах. Свет на веранде специально не зажигали, дабы он не мешал наблюдать за первыми звездами, которые, как жуки, слетелись невесть откуда на темно-синюю поляну небосклона. Однако ночи в начале мая даже в Бельгии еще прохладны, и компания перебралась за стол, накрытый в доме.

Ресторан был оформлен в стиле ретро. Массивная мебель, домотканые накрахмаленные скатерти, расшитые выцветшими со временем цветами, изящная посуда почтенного возраста и столовое серебро – все располагало к неторопливому приятному ужину. Он состоял из пяти блюд, и услужливый официант терпеливо объяснял гостям особенности предлагаемых деликатесов, чтобы те смогли сделать выбор по вкусу. Свежие морепродукты (до побережья тут было чуть более сотни километров), парное мясо из окрестных ферм, фаршированная дичь, что еще утром безмятежно чистила перышки, бесконечное разнообразие сыров Бельгии и соседней Франции, сочных овощей из Испании и Греции и, конечно же, солидный выбор вин Старого и Нового Света к столу, более напоминавшему великолепную клумбу, за которой ухаживало множество умелых и заботливых рук.