Ущелье барсов - [9]

Ну, теперь все в порядке. Если мать найдет фаэанят, они будут жить. Трех я оставил в шапке и бережно понес к бакенщику. Вчера я видел, что у него курица вывела цыплят.

Дедушка Сидорыч сидел на завалинке и курил. Седой в белых валенках он был словно покрыт инеем. Несмотря на свои семьдесят пять лет, Сидорыч считался одним из лучших бакенщиков на Или.

— Зачем принес фазанят? — сурово спросил старик и нахмурил брови. Отнеси их обратно.

— Да вот, дедушка, затопило их в тугаях, я и принес. Под вашу курицу выпустим, пускай растут, а трех я на бугор…

— Тебе говорю, иди и сейчас же выпусти, — прервал меня сердито Сидорыч, — неужели не знаешь: фазанята не будут жить с курицей! Скорее отнеси обратно.

Сидорыч встал и ушел в избушку, не сказав мне больше ни слова. Обескураженный, я побрел обратно с шапкой в руках. В ней тихо попискивали беспомощные птенцы. Теперь я и сам припомнил: фазанят очень трудно выращивать без матери.

Вот и песчаный бугор, где я выпустил фазанят. Четкий, крупный след фазанки поверх моих следов говорил о том, что она прилетела сюда вслед за мной. Следы шли по песку вдоль берега, через большие интервалы — значит, фазанка быстро бежала. Затем она перешла на шаг. Из травы на песок выбежали крошечные полукрестики цыпленка. Фазанка пошла дальше, а поверх ее следов теперь виднелись следы фазаненка — он бежал за матерью. Еще такие же полукрестики выбежали на песок, и теперь три птицы двигаются дальше. Наконец, по следам видно, как навстречу прибежал третий птенец, услыхав зовущий голос матери. Фазанка все бежала вперед и вперед: птенцов слишком мало, где-то должны быть еще… Но три птенца в это время путешествовали у меня в шапке.

Через некоторое время следы всего семейства исчезли в кустах. Мне долго пришлось бродить по кустам в поисках выводка, пока из-под самых ног не взвилась ракетой фазанка. С нее упал пуховый птенец. Вероятно, она грела фазанят под собой и так неожиданно взлетела, что один не успел выбраться из перьев и был поднят на воздух.

Высыпав фазанят из шапки, я бегом бросился в кусты и возвращался к бакенщику с таким чувством, будто у меня с плеч свалилась тяжесть. В небе звенели жаворонки, словно далекие серебряные ручейки.

ОПАСНЫЙ СОСЕД

Все утро я бродил по густому и темному лесу. Наконец, впереди показался просвет, и я вышел на опушку.

На крайнем дереве чернело гнездо орла. Из него слышался писк птенца. Взрослых орлов не было.

Недалеко от дерева с гнездом рос шиповник. Я лег за куст в густую траву, достал из подсумка бинокль и записную книжку: хотелось выяснить, чем орел кормит птенцов.

От опушки уходило вдаль поле. Правее виднелись заливные луга большой реки. Оттуда доносился скрипучий крик коростеля. Ему вторили перепела. Над рекой кричали чайки, белыми точками мелькая над прибрежными песками. В траве трещали кузнечики.

Несмотря на жару, в густой, высокой траве было сыро и прохладно. Кое-где еще не высохла роса, и в ее капельках сверкали солнечные разноцветные огоньки. Я долго присматривался к населению травянистых дебрей. Большая улитка медленно ползла по стеблю, оставляя мокрый серебристый след. Зеленые паучки куда-то спешили, пробираясь вглубь травы, подальше от света, который хлынул сюда после того, как я смял траву. Два полосатых полевых клопа встретились на одном листе, пощупали друг друга усиками и поползли каждый своей дорогой.

В гнезде громко закричал птенец. Я поднял голову над травой и увидел летящего орла с добычей в лапах. Хищник быстро приближался: это была крупная самка большого подорлика. Она несла водяную крысу.

Подорлик уже подлетел к гнезду, как наперерез ему из леса вылетел маленький сокол-чеглок. Подорлик часто замахал крыльями, но чеглок быстро догнал его, взвился вверх и с громким криком кинулся на огромного пернатого хищника, намереваясь ударить его в спину.

Подорлик, отражая удар, заклекотал, перевернулся вверх брюхом, выставив когтистые лапы, и уронил водяную крысу в траву.

Чеглок сделал полукруг и опять атаковал подорлика. Так продолжалось несколько раз подряд. Потом подорлик улетел на луга за новой добычей. Чеглок покружился над полем и скрылся в лесу. Недалеко от опушки раздался крик двух чеглоков. Конечно, там было их гнездо, и чеглока-победителя встретила самка.

Через полчаса все повторилось снова. На этот раз к своему гнезду пытался прорваться подорлик-самец. Чеглок и его заставил перевернуться вверх брюхом и уронить добычу в траву. Пока подорлик не улетел на луга, чеглок беспрерывно бросался на него сверху, совсем как маленький самолет-истребитель на тяжелого бомбардировщика.

Близился полдень. Голодный птенец кричал в гнезде. Мне было видно в бинокль, как зеленые мухи лезли ему в глаза и открытый от жары клюв.

Со стороны лугов показались оба подорлика. Они летели друг за другом и каждый нес в лапах по водяной крысе. Из леса черной тенью мелькнул сокол. С боевым криком он кинулся на первого подорлика и заставил огромную птицу перевернуться вверх брюхом. Добыча опять полетела в траву.

Второй подорлик, отчаянно махая крыльями, прорвался вперед, но в десяти метрах от гнезда чеглок заставил и его перевернуться на спину, а водяная крыса упала рядом со мною.