Усадьба-призрак - [11]
— По почтовому? — генерал натурально обрадовался. — Да таких молодцов, как ваш брат, еще поискать. Вот ведь случай! Я как раз сегодня только вспоминал подвиг одного военного почтальона. Это было в турецкую. Я же кое-какие записки о турецкой кампании сочиняю, как вы, верно, знаете… Да, ваш покорный слуга — сочинитель. Ни больше ни меньше.
— Но ты мне об этом не рассказывал, дядя, — удивленно произнес Воротынцев, чтобы раззадорить Зенона Зеноновича. — Что за военный почтальон? Что он сделал?
— Расскажите, расскажите, Зенон Зенонович, пожалуйста, — подхватила Дарья Владимировна.
Извольте, — согласился генерал, — если интересно… Это было как раз во время славного зимнего перехода через Балканы. Отправился однажды в тыл, на Рущук, фельдъегерь с письмами в Россию. И вез-то он не какие-нибудь там секретные военные бумаги, а обычные письма — офицерские, солдатские. Сопровождали его с полдюжины казаков. И надо же было такому случиться — повстречались они с турецким конным отрядом. А турки сами-то своих искали — прятались от всякого нашего разъезда. Но тут увидели, что русских совсем мало и расправиться с ними можно безнаказанно. Так и вышло. Конвой они сразу почти весь порубили. И погнались за несчастным фельдъегерем. И тогда тот, увидев, что от турок ему не уйти, выхватил нож, полоснул им себе по руке и кровью своей залил все письма, что были при нем. Этого вполне можно было и не делать. Турки едва ли и прочитали бы эти письма. А хотя бы и прочитали, что им за польза знать, что какой-то там Иван посылает поклон жене или матушке? Но он ревностно исполнил долг свой — ни строчки не должно стать достоянием неприятеля. Ни единой строчки!
— А он остался жив? — спросил Воротынцев.
— К несчастью, нет. А рассказал об этом потом один уцелевший чудом конвойный казак. Такая вот история.
И давайте-ка, друзья мои, выпьем теперь за уважаемого…
— Александра Вонифатиевича! — подсказала Дарья Владимировна.
— За уважаемого Александра Вонифатиевича! И за его героическую службу! — закончил Зенон Зенонович.
На этот раз, вдохновленные рассказом, все выпили с удовольствием. А Александр Вонифатиевич, потерявший было симпатии компании, снова превратился в симпатичного героя. Воротынцев с Вельдбрехтом в который уже раз переглянулись.
— Господа, — сказал Воротынцев, — а не желаете ли вы прокатиться на лодке? Хотите я попрошу своего друга финна Юху дать нам лодку? И погода прекрасная.
— Чудесная идея! — воскликнула Дарья Владимировна. — Дима! Маша! Поднимайтесь! Мы едем!
— Артур Георгиевич! Дарья Владимировна! — обеспокоилась Фелиция Болеславовна. — Не надо, пожалуйста, этого делать. Это так опасно. К тому же и выпили все…
— Полно, полно вам, Фелиция Болеславовна, — беззаботно проговорил Вельдбрехт. — На веслах будет друг Юха — бывалый моряк. А потом не забывайте, с нами же Александр Вонифатиевич. А с ним нам любое море будет по колено. Так ведь, Александр Вонифатиевич?
Александр Вонифатиевич уже и сам поверил в собственное геройство, до такой степени убедил его в этом генерал.
— Да! — крикнул он. — Идемте в море! Артур, велите вашему финну подавать лодку!
— Ура! — закричал Вельдбрехт. — Вот это по-нашему! По-военному! Александр Вонифатиевич, будьте нашим командором! Вперед!
Воротынцев проворно вскочил и, ничего больше не говоря, направился к домику рыбака. Вельдбрехт помог подняться Дарье Владимировне и подал руку Маше. Но Маша на него даже не взглянула. Она встала и отошла от компании с таким видом, будто ей все это вконец опротивело и участницей дальнейших событий она быть не собирается. Она стала прогуливаться в сторонке и даже иногда нагибалась за какими-то цветочками, показывая, насколько она здесь сама по себе.
— Да постойте же, молодые люди! — взмолилась Фелиция Болеславовна. — Что вы делаете?! Зенон Зенонович! Дмитрий Евграфович! Хотя бы вы останови те их. Вы же знаете, как перевернулся тут мой Роман Яковлевич. Тогда тоже была замечательная погода.
Генерал только пожал плечами, показывая, что он не в силах неволить племянника и его друзей. Аничков взглянул на жену, вероятно, понял, что ей теперь и шторм не причина, чтобы не выходить в море, и с улыбкой махнул рукой: пусть-де что хотят делают. Фелиция Болеславовна, растерявшись, посмотрела на дочку, ища у нее сочувствия и поддержки.
— Александр Вонифатиевич, — сказала Надя, —
прошу вас, оставьте вашу затею. Не надо этого делать.
Наде не хотелось разговаривать с Александром Вонифатиевичем, настолько он ей сделался противен, но другого способа поддержать матушку у нее не было. Поэтому она пересилила себя и обратилась к своему жениху с просьбой.
Вельдбрехт почувствовал, что их игра достигла развязки и финал может выйти совсем не таким, каким его задумывал Воротынцев. Тогда он неслышно и незаметно для прочих шепнул Дарье Владимировне:
— Только вы сможете его уговорить.
Вельдбрехт не сомневался в намерениях Дарьи
Владимировны, в ее к нему интересах, совсем, разумеется, невинных, но лишь доставляющих приятное волнение чувств. А ей действительно очень хотелось провести время со своим молодым кавалером где-нибудь вне поля зрения мужа. И тут как раз представилась очень даже удобная, вовсе не предосудительная возможность.
Справедливо говорится: талант рождается в провинции, а умирает в столице. По захоронениям на столичных кладбищах можно изучать историю Москвы и всей России. Эта книга не просто путеводитель по кладбищам столицы, это основательное и емкое исследование истории захоронений, имеющих важное эстетическое и культурное значение.Юрий Валерьевич Рябинин — коренной москвич. Многие годы он изучает столичный некрополь и рассказывает о нем в своих книгах и публикациях. По его мнению, москвичом вправе именоваться любой житель столицы, у которого в московской земле похоронен кто-то из близких.
«Твердь небесная» – авантюрно-исторический роман, действие которого происходит в начале XX века. Отдельные ретроспекции уходят и в более отдаленное прошлое. В свое время молодой провинциальный служащий Александр Иосифович Казаринов случайно узнает о существовании в глухой местности на севере Китая крупного клада, спрятанного там во время так называемой Опиумной войны 1860 года. Одержимый идеей когда-нибудь добраться до сокровищ, Казаринов посвящает этому всю свою жизнь. Поиски клада осуществляются на фоне реальных исторических событий того времени.
Каждый наш современник, живущий в третьем тысячелетии от Рождества Христова, найдет в этой книге множество восхитительных и поучительных историй о великих русских подвижниках, их провидческом даре и подвигах во имя Веры, Надежды и Любви. Блаженные истинно и свято умели ценить чудо жизни, ежедневно и ежечасно совершая поступки, возвышающие человека и приближающие его к Богу.
Книга Юрия Рябинина о московских некрополях — не просто путеводитель по кладбищам столицы, но, прежде всего, наиболее емкое и основательное исследование по истории захоронений, имеющих важное эстетическое и культурное значение. Повествование охватывает большинство московских кладбищ, в том числе и не существующих ныне — уничтоженных в разные годы. Книга раскрывает недостаточно изученный, мало освещенный пласт истории Москвы и может иметь значение как пособие по москвоведению и наиболее полный московский мартиролог.
«Мертвецам не дожить до рассвета» — не просто детектив или триллер, но и книга с философскими рассуждениями о путях и выборе человека в тяжёлых, чуждых его природе условиях. Увлекательный сюжет, в котором присутствуют мистика и оккультизм, переносит читателя в декабрь 1918 года, в самый разгар Пермской наступательной операции Колчака.
В книгу включен роман Н. Д. Ахшарумова «Концы в воду», который называют родоначальником «русского триллера», а автора – основоположником русского уголовного романа, и повесть «Тайна угрюмого дома» А. Цехановича, появившаяся в первый год XX века.
Исходя из специфики сюжета, порой там встречаются реальные персонажи (да что лукавить, они там постоянно проживают), но если разнообразные забавности из нашей истории подлинные, то обстоятельства жизни Ксении и ее ближайшего окружения — это вольная интерпретация реалий российской действительности того времени и на подтверждение архивными документами не претендует. Более того, с течением сюжета отрыв моих трактовок от официальной исторической правды будет только усиливаться, так что не взыщитеПродолжение «Пыли и бисера».
90-е годы ХIХ века. Обычные уголовные преступления вытесняются политическими. На смену простым грабителям и злодеям из «бывших людей» приходят идейные преступники из интеллигенции. Властителем дум становится Ницше. Террор становится частью русской жизни, а террористы кумирами. Извращения и разрушение культивируются модными поэтами, писателями и газетами. Безумные «пророки» и ловкие шарлатаны играют на нервах экзальтированной публики. В Москве одновременно происходят два преступления. В пульмановском вагоне пришедшего из столицы поезда обнаружен труп без головы, а в казармах N-го полка зарублен офицер, племянник прославленного генерала Дагомыжского.
80-е годы ХIХ века. Странные события происходят в коломенской усадьбе князей Олицких. При загадочных обстоятельствах умирает старый князь, его сыновья получают угрожающие письма, а по дому ночами бродит призрак Белой Дамы. Княгиня обращается за помощью к своему старому другу доктору Жигамонту. События развиваются стремительно: один за другим погибают члены семьи Олицких. Почти каждый обитатель дома прячет скелет в шкафу и может оказаться убийцей. На помощь доктору приезжают следователи Немировский и Вигель. Между тем, коломенский сыщик Овчаров, получив заказ от одного из обитателей усадьбы, отправляется в Москву, чтобы узнать о судьбе фигурантов страшного преступления, имевшего место 20 лет назад.
Белый якорь: Роман приключений. Рис. Г. Бершадского (Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том Х). — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2016. - 150 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. CLIV).В новом выпуске серии «Polaris» — уморительный и редкий образчик литературы «красного Пинкертона», роман С. Нариманова «Белый якорь». Коварным диверсантам и вездесущим шпионам постоянно разлагающейся в шантанах и на панелях Константинополя белой эмиграции противостоят гениальный сыщик советского угрозыска и его недотепа-помощник.