Усадьба-призрак - [10]
— Как интересно, — вздохнула Дарья Владимировна. — Какая бурная, героическая жизнь…
— Давайте, господа, выпьем за Зенона Зеноновича, — сказал Аничков. — Мы должны быть благодарны судьбе, что живем рядом с таким выдающимся человеком и можем видеть его каждый день, разговаривать с ним. За Зенона Зеноновича! Многая ему лета!
Выпили еще раз. Мужчины до дна. Женщины, по своему обыкновению, по нескольку глоточков. Воротынцев, отправив в рот кусочек осетрины, хлопнул в ладоши, потер их энергично друг об дружку и сказал:
— Александр Вонифатиевич, а что же вы не попросите нашу замечательную певицу исполнить нам что-нибудь? Не откажите…
Александр Вонифатиевич, захмелевший уже, встрепенулся, будто пробудившись ото сна, поискал глазами, где там сидят Дуня с Алексеем, и хотел было позвать: Дунюшка! — но вспомнив, что он барин, кутила, мот, дуэлянт и еще бог знает кто, щелкнул пальцами довольно-таки неумело и выкрикнул:
— А ну-ка, музыка! Давайте!.. Песен!
Всем сделалось неловко. Переглянулись друг с другом только Воротынцев и Вельдбрехт. Все остальные опустили глаза.
Дуня запела. Голос ее, наверное, был слышен на несколько верст кругом. Почти сразу из домика вышли двое — бородач лет пятидесяти и тринадцати- четырнадцатилетняя девочка, одетая во все белое и голубое. Они застыли, потрясенные песней и особенно силой голоса исполнительницы.
— Ах, замечательно! — в сердцах воскликнул Аничков, когда Дуня закончила песню. — Не понимаю, почему некоторые так любят цыган. Что в них хорошего? Наши русские песни куда как лучше. Пожалуйста, прошу вас, — он подвинулся и показал Дуне с Алексеем садиться с ним рядом, — присоединяйтесь к нам.
— Дмитрий Евграфович, — спросил его Воротынцев, — а вам не приходилось слышать евреев когда-нибудь? Я разделяю ваше мнение о цыганах. Есть в их пении что-то такое водевильное. Они переигрывают всегда. Но вот еврейские песни… это, скажу вам, трогательно…
— Еврейские песни?! — пьяным голосом повторил Александр Вонифатиевич и почему-то громко засмеялся.
— Нет, не доводилось, — ответил Аничков. — Вы же знаете, мы из Петербурга никуда. Разве за границу.
— Уверяю вас, это стоит послушать. Правда, господа. Николай, ведь так? Когда мы стояли в лагерях под Киевом, мы часто с офицерами бывали там в одном шинке в местечке. И ходили туда, единственно чтобы послушать скрипку и их песни.
— И чем же они вам так понравились, еврейские песни? — спросила Дарья Владимировна.
— Как это ни странно, в них очень много русского, как бы это сказать, понятного русской душе. И в то же время в них есть этакий особенный очаровательный еврейский шарм.
— А скажите, Артур Георгиевич… — Фелиция Болеславовна хотела что-то у него спросить, но ее прервал пьяный Александр Вонифатиевич.
Рассказа Воротынцева он не слышал, поскольку все это время очень откровенно разглядывал сидевшую напротив и смущавшуюся его взгляда Дуню, причем сильно морщил лоб, стараясь придать лицу мужественное и глубокомысленное выражение, да только у него все это никак не получалось, а выходили обычные пьяные гримасы. И вдруг, не обращая внимания на то, что Фелиция Болеславовна начала что-то говорить Воротынцеву, он громко выкрикнул:
— Гос-с-спода!..
Всем сделалось еще более неловко. Потому что любое действие, предпринятое Александром Вонифатиевичем, было чревато конфузом. Это все уже поняли.
Александр Вонифатиевич, толкая соседей и плеская вином, начал подниматься на ноги.
— Я имею сказать тост, гос-с-спода!
Несчастная Надя давно уже боролась с чувствами.
Самым ужасным было то, что ей приходилось делить с Александром Вонифатиевичем ответственность за его жуткие манеры. Нет, она вовсе не боялась какой-либо ответственности и готова была делить трудности, нужду, беду, если случится. Но делить такое вот пошлое чванство — это было стыдно.
— Гос-с-спода! — заговорил Александр Вонифатиевич. — Я так рад, что мы собрались… Эта наша пас… пас-с-сторальная трапеза… Я так рад… Я пригласил вас, господа, потому что я вас всех люблю… Всех… да…
Больше он ничего выдавить из себя не смог, хотя и пытался еще что-то произнести и даже рот открыл. Тогда он выпил, запрокинув голову. Некоторые из солидарности пригубили бокалы. Наступило неловкое молчание.
— А вот и наш генерал! — вдруг громко сказал Аничков, первым увидев, как на поляну вышел, заложив руки за спину, весь в белом, пожилой, располневший, но еще по-военному статный человек.
— Александр Вонифатиевич! Не прикажете ли взять на караул?! — гаркнул Вельдбрехт, подняв бокал.
Александр Вонифатиевич, не понимавший шуток и в самые светлые часы своей жизни, теперь, захмелев хорошо, и вовсе соображал туго. Но он понял единственное — что на их пасторальной трапезе появилось новое лицо и, следовательно, ему надо этому новому лицу оказывать какую-то честь. Он поискал глазами прислужника и, не найдя его, все равно распорядился:
— Эй, человек! Вина… гостю!
— Благодарю вас, — отвечал Зенон Зенонович, принимая бокал. — Сразу видно — командует не новичок на бивуаках. Вы, верно, из кавалергардов? — спросил он Александра Вонифатиевича.
— Н-никак нет… — Александр Вонифатиевич заставил себя собраться с мыслями. — Я по по-почтовому-с… — Некоторое прояснение у него в голове наступило единственно оттого, что он понял наконец, что новый его гость и есть генерал Воротынцев. И Александр Вонифатиевич оробел, будто на службе при начальнике.
Справедливо говорится: талант рождается в провинции, а умирает в столице. По захоронениям на столичных кладбищах можно изучать историю Москвы и всей России. Эта книга не просто путеводитель по кладбищам столицы, это основательное и емкое исследование истории захоронений, имеющих важное эстетическое и культурное значение.Юрий Валерьевич Рябинин — коренной москвич. Многие годы он изучает столичный некрополь и рассказывает о нем в своих книгах и публикациях. По его мнению, москвичом вправе именоваться любой житель столицы, у которого в московской земле похоронен кто-то из близких.
«Твердь небесная» – авантюрно-исторический роман, действие которого происходит в начале XX века. Отдельные ретроспекции уходят и в более отдаленное прошлое. В свое время молодой провинциальный служащий Александр Иосифович Казаринов случайно узнает о существовании в глухой местности на севере Китая крупного клада, спрятанного там во время так называемой Опиумной войны 1860 года. Одержимый идеей когда-нибудь добраться до сокровищ, Казаринов посвящает этому всю свою жизнь. Поиски клада осуществляются на фоне реальных исторических событий того времени.
Каждый наш современник, живущий в третьем тысячелетии от Рождества Христова, найдет в этой книге множество восхитительных и поучительных историй о великих русских подвижниках, их провидческом даре и подвигах во имя Веры, Надежды и Любви. Блаженные истинно и свято умели ценить чудо жизни, ежедневно и ежечасно совершая поступки, возвышающие человека и приближающие его к Богу.
Книга Юрия Рябинина о московских некрополях — не просто путеводитель по кладбищам столицы, но, прежде всего, наиболее емкое и основательное исследование по истории захоронений, имеющих важное эстетическое и культурное значение. Повествование охватывает большинство московских кладбищ, в том числе и не существующих ныне — уничтоженных в разные годы. Книга раскрывает недостаточно изученный, мало освещенный пласт истории Москвы и может иметь значение как пособие по москвоведению и наиболее полный московский мартиролог.
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.