Урожай собрать не просто - [29]

– Что вы там делаете? Слезайте! Разобьетесь! – очень некстати раздался голос снизу.

– Господин доктор велел выяснить направление ветра, а заодно и санитарную обстановку в округе, – я решила сбить с толку старика-катонца, который, видимо, остался приглядывать за порядком в поселении, пока остальные работают. К тому же, всегда лучше заранее переложить ответственность за свои подозрительные действия на кого-нибудь другого. Надеюсь только, что потом они не начнут спрашивать сэра Мэверина, можно ли пить настойку от радикулита при полном штиле.

Я начала свой нелегкий спуск. Все это время сторож молчал, видимо, пытаясь уложить в своей голове мой ответ. Ответ никак не укладывался.

– И что ветер? – с какой-то древней ехидцей спросил он, когда до земли мне оставалось всего пяток ступенек.

– Ветер есть, – авторитетно заявила я, стараясь не очень сверкать панталонами.

– А санитарная обстановка? – не унимался въедливый старик.

– Подлежит уточнению, – моя серьезность украсила бы любого политика. – У вас эпидемий не было?

– Боги миловали, – покачал головой катонец.

Я хотела выпалить «будут», но вовремя прикусила язык – вышло бы совсем уж нагло и негуманно.

– Михей, скажи доктору, чтобы не ждал и не искал меня, – крикнула я брату.

– А ты куда?

– Да есть тут у меня еще дела. Потом дома расскажу.

– Это какие же такие дела? – цепкими пальцами сжал меня за локоток сторож. Нюхом чует, как дворовый пес на пенсии, что дело неладно, а объяснить не может. В крови что ли у них эта подозрительность?

Ладно, отвязаться от него мне теперь все равно не удастся, придется брать с собой.

– Скажите, дедушка, далеко тут у вас поле с марью?

От такого резкого перехода с серьезности на ласку моему собеседнику стало не по себе.

– А что? – вкрадчиво и отчего-то в полголоса спросил «дедушка».

Я решила подыграть и поманила его к себе пальцем, а когда подошел, наклонилась к поросшему седыми волосами уху:

– А мало ли что…– выдержала многозначительную паузу. – Пойдемте, на всякий случай посмотрим.

Обман был вполне безобиден и никому не наносил вреда: не собиралась я под его прикрытием ни красть сапог, ни уводить овец, но все равно, каждый раз при взгляде на старика, идущего рядом по дороге в направлении маревого поля, в душе просыпалось и неуклюже шевелилось какое-то виноватое чувство. Наверно, именно его знающие люди называют совестью, и именно к нему я так привыкла взывать, отчитывая своих братьев. К счастью или к несчастью, людей, годящихся в заклинатели моей совести, поблизости не было, иначе бы я очень быстро раскаялась и разведывательная операция оказалась бы под угрозой срыва. Шпион из меня никудышный.

Старичок же, видимо, в своей жизни частенько сталкивался с соглядатаями, потому не спускал с меня подозрительных глаз и все продолжал выспрашивать:

– А чего это у меня, детонька, суставы каждый раз к вечеру болят?

– Не знаю, дедушка, не знаю, – рассеянно отвечала я, потому что впереди уже показались лохматые сиреневые верхушки.

– А чего же ты тогда, такая молодая, да не знающая, в сестры милосердия-то пошла, ась? Руки-то вон холеные какие, работы не знают, – наметанный глаз катонца оценил мою наружность, наверно, еще за первые секунды встречи.

– А это я благотворительностью занимаюсь, социальную помощь оказываю.

– Ишь ты, сошиальную помощь…, – недовольно пожевал губами старик. – Что мы, бедные что ли?

– Так я не только вам, но и всем помогаю, вот доктору тоже.

Видимо, отговорка была хорошей, потому что некоторое время мой проводник молчал.

– Сошиальная помощь, ишь ты, лучше завтра приходи картошку копать поможешь, да варенье из яблок варить.

От печальной участи, сходной с участью Ефима, меня спасло только наше прибытие на маревое поле.

Я замерла в восхищении. Не было в этом поле ни капли сходства с фермерским: ровные стебли растений больше походили на стволики молодых деревьев, а пышные сиреневые метелки колосились уже где-то над моей головой. Все посадки шли ровными рядами, а не как попало, нижние листья аккуратно обрезаны, наиболее высокие растения стянуты веревками в пучок – чтобы не падали. Везде чувствовалась строгая рука хозяина, вернее хозяев.

– Это что, какой-то особый сорт? – спросила я, задрав голову, чтоб хотя бы примерно прикинуть высоту растений. Выходило около двух метров, тогда как у фермера хорошо, если было полтора.

– Почему же? Обычный самый, – дедок явно был горд моим ошеломлением.

Я подобрала юбки и села на корточки, чтобы лучше присмотреться к земле, даже между пальцами раздавила несколько комьев, хотя и ничего в этом не понимала. Земля как земля.

– Значит, используете какие-то удобрения?

– Да ничего не используем. Даже навоза с перегноем: попробуй на такой территории разбросай…, – катонец обвел рукой частокол из травяных стеблей.

– Ну, может, химическое что-то? – не сдавалась я, пытаясь найти секрет такой урожайности.

– Да нет, гадость все это, – с отвращением сказал мой сторож. – Все только своим трудом: там прорядишь, тут листья обрежешь, сорняки уберешь, ну или кротов распугаешь – глаз да глаз за полем.

Вдалеке я заметила телегу: несколько катонцев большими тесаками рубили марь под корень, срезали метелки и аккуратными рядами складывали ровненькие стволики. Эх, нам бы таких работничков, а ведь не переманишь.