Уроки украинского. От Майдана до Востока - [9]

— Тебе не сложно руководить сотней?

— По-разному бывает. Как людям объяснить, что, находясь здесь долгое время, надо держать себя в руках? Что здесь нельзя многих вещей, которые можно за Майданом. Но обычно у людей высокое самосознание. Люди у нас — нереальные. Восемнадцатого-девятнадцатого числа, когда у меня уже не было сил, я отдал свой бронежилет и каску, а сам отправлял группы. Я видел, как наши люди разливали чай, носили дрова, выбивали брусчатку, чтобы откидываться от «беркутов». Передавали ее цепочкой. Это надо было просто видеть.

— Почему ты раньше не замечал у людей тех качеств, которые были проявлены сейчас на Майдане?

— Я уверен, что они и раньше были.

— Самый тяжелый день для тебя на Майдане?

— Каждый день по-своему тяжел.

— Но не сегодняшний?

— Нет, сегодня день не тяжелый. Вчера был морально тяжелый день. Потому что ваши войска зашли в Крым. Я хочу, чтобы российские мужчины почувствовали то же самое, что сейчас чувствуем мы. А почувствуют они это, только когда на их землю придут, и скажут что она — наша. И флаг воткнут какой-нибудь китайский. Будет у вас такое, вот посмотрите. Жизнь — это бумеранг. Если вы думаете, что вы — огромная страна и непобедимая, то вы заблуждаетесь. Вы сейчас весь мир против себя озлобили. Я вам этого не желаю. Но так будет. И вот когда к вам придут и начнут ставить флаги китайские…

— Давай уточним — к кому к нам?

— К России.

— А как ты себе Россию представляешь? К кому конкретно придут? В Москву, на Дальний Восток?

— До Москвы дойти тяжело. В Москве, я думаю, ваши люди когда-нибудь соберутся и воткнут Путину флаг в одно место. А куда в России… Да куда угодно. Если бы я был россиянином, и китайцы зашли бы на Дальний Восток, для меня не было бы значения — Москва это или не Москва. Когда приходят на твою землю и какой-то двадцатипятилетний русский из Москвы залазит в Харькове и ставит русский флаг — это оскорбительно. Это просто… п‑плевок в душу каждому украинскому мужчине, каждому патриоту Украины, каждому нормальному человеку, который хочет жить спокойно и разбираться в своих внутренних делах сам. Понимаете? Сейчас я свои чувства не могу передать. Они — омерзительны. При том, что от вас — россиян, — которые называли себя нашими старшими братьями… Оставьте нас в покое, а? Дайте нам жить! И не надо нам газа вашего! Я вам говорю — отстаньте! Я буду сухари есть. Отстаньте только.

— А по факту все ли украинцы хотят сухари есть и сидеть без газа?

— …вот я вам говорю — отстаньте. Не давайте нам газа, вообще ничего. Потому что нам слишком дорого обходится ваша помощь.

— Как ты думаешь, когда здесь окончательно изменится отношение к русским?

— К русским? К русским тут отношение очень хорошее.

— Разве? Еще три месяца назад я не могла себе представить, что кто-то тут, в Киеве, позволит себе разговаривать со мной в таком тоне.

— Это я не тебе говорю. А вашей России.

— Я — гражданка России.

— И что, ты за войну в Крыму?

— Для данного интервью это не имеет значения.

— Нет, ты скажи мне по-человечески — ты за войну?

— Я не думаю, что наберется много нормальных людей, которые были бы за войну. Но я совершенно не собираюсь здесь и сейчас произносить оскорбления в адрес своей страны, которую я люблю не меньше, чем ты любишь Украину.

— Оскорбления в адрес России я бы и не стал слушать. И я Россию оскорблять не собираюсь. Но мне омерзителен ваш режим. Ну чем мы вам помешали? Мы платили самую высокую цену за газ. Чего хотите?! Что надо? Мы Путина трогали?! Чё он нас трогает?! Все, что он хочет сделать в отношении Украины — у него не получится. Все его планы читаются, это он думает, что он хитрее. А на самом деле, у нас люди очень неглупые.

— Давай представим такую ситуацию на грани фантастики — сейчас на моем месте сидит Путин, пьет с тобой чай и говорит тебе…

— Нет!

— Дай я доскажу… Итак. Он говорит тебе: «Сереж, давай поговорим. Я объясню тебе, почему делал то и это, чем руководствовался». Ты будешь способен изменить свое мнение о нем?

— А как ты относишься к Путину?

— Для данного интервью это не имеет значения. Ты будешь способен изменить свое мнение о нем?

— Нет! Никогда! Это — невозможно! Этот человек для меня… да он… да… Чего он мне будет рассказывать, когда правда — одна?!

— Обычно правда — в деталях.

— Но только не в этом случае! Не в этом!..Я хочу, чтобы тебе было понятно. Я из Каховки, за мной начинается Крым. Я очень хорошо знаю крымчан и что внутри Крыма происходит. Крымчане ни за какие конфеты от Путина не станут втыкать российские флаги. Крым останется с Украиной.

— Поясни, пожалуйста, еще раз. Значит, Майдан сейчас стоит в защиту Крыма от России?

— Да.

— А каким образом ваше стояние в Киеве влияет на ситуацию в Крыму?

— У нас есть армия. У нас через Каховку уже танки подтягиваются. Армия наша не спит, мы будем давать отпор. У нас происходит мобилизация — пока учебная. Поверь мне, если Россия сделает хоть один выстрел, люди из сотен и самообороны будут делать то же самое.

— Здесь или в Крыму?

— Покамест мы не собираемся поддаваться на ваши провокации. Мы надеемся, что разум возьмет верх. Мы не хотим войны. Мы хотим, чтобы нас услышали. Сейчас в данный момент мы — стражи порядка. Во всем Киеве.