Уроки норвежского - [39]

Как только немецкий боевой корабль вошел в бухту вблизи Дробака, полковник Биргер Эриксен и его малочисленное подразделение обстреляли «Блюхер» с расстояния одной морской мили из пушек «Моисей» и «Аарон». Сделанных ими двух залпов хватило, чтобы решить исход сражения. Первый залп повредил корпус, выведя из строя немецкую артиллерию и топливные цистерны, второй лишил корабль возможности вести ответный огонь.

Пока корабль был объят пламенем, замаскированные торпедные батареи, находившиеся на острове, выпустили торпеды, потопив судно и всю его команду с расстояния всего в пятьсот метров.

Есть версия, что именно благодаря обороне крепости Оскарсборг правительство получило возможность бежать и сформировать движение сопротивления в изгнании, в результате чего Норвегия официально вошла в антигитлеровскую коалицию. Вскоре немцы оккупировали Норвегию, и был установлен марионеточный режим. Семьсот семьдесят два жителя Норвегии — мужчины, женщины и дети еврейского происхождения — были арестованы норвежской полицией и немцами и депортированы. Большинство попало в Освенцим.

Тридцать четыре человека выжили.

После войны лишь некоторые полицейские, сотрудничавшие с нацистами, понесли наказание, многие так и остались служить на своих постах до пенсии. На протяжении десятилетий о Холокосте не говорили на школьных уроках. И только пятьдесят лет спустя в Норвегии был построен Национальный мемориал, а еще через несколько лет был открыт Норвежский центр по изучению Холокоста и геноцида.

Все события, как показалось Шелдону, словно излагались свидетелями, а не участниками событий. И если норвежцев в чем-то и подозревали, это слишком легко списывалось на воображение жертв.

— Вопрос в том, — вслух произносит Шелдон, глядя на юг, в сторону крепости Оскарсборг, — хватит ли нам бензина, чтобы туда доплыть.

День длится бесконечно, солнце как будто застыло на месте. Шелдон не мог припомнить, чтобы когда-нибудь время тянулось так медленно. Плыть от Осло до северной части Дробака меньше семнадцати морских миль, но время и расстояние на воде — вещи чисто умозрительные.

Они плывут еще четыре часа, а потом у них заканчивается горючее. В течение еще получаса прилив относит лодку к маленькой каменистой бухточке, окруженной хвойным лесом.

Шелдон определяет поле зрения проплывающих судов и привязывает лодку там, где она привлечет меньше всего внимания. Если бы она была деревянной, он бы ее утопил, пробив дыру в днище. Если бы у него были силы, он бы затащил ее на берег и спрятал. Если бы он был моложе, он бы вонзил нож в сердце нападавшего и спас мать мальчика. Но все так, как есть.

К тому времени, как они оказались в безопасности на берегу и собрали все вещи, Шелдон совсем выдохся.

— Ты не хочешь ничего сказать? — спрашивает он Пола. — Если хочешь, можешь меня ударить. Уверен, я это заслужил. Я должен был позвонить в полицию, как только начался скандал наверху. Мне это не пришло в голову. Я был выше всего этого. Я посчитал, что знаю, что к чему, что все обойдется, твоя мама спустится по лестнице, выбежит на улицу и спасется. Я ведь дверь открыл не для нее, а для себя. Назло всем. Чтобы показать, как надо поступать. Дожив до таких лет, я все еще воображаю, что кому-то интересно, что и как я делаю, представляешь? Я играю на публику, которая умерла пятьдесят лет назад. Я должен был позвонить в полицию, и если бы нам повезло, они приехали бы вовремя.

Шелдон, конечно, выше ростом, но он не возвышается над мальчиком. Утомленный путешествием, сейчас он ссутулился. Они почти одного роста, и Шелдон пытается заглянуть ребенку в глаза.

— Чем старше мы становимся, тем больше напоминаем вопросительный знак. Что это — совпадение? — говорит Шелдон. — Мне очень жаль. Я стараюсь, но у меня никогда ничего не получается. Ну, была пара моментов. Не так много — по сравнению с количеством возможностей. Я ведь даже пропустил рождение Саула. Ты понимаешь, я не хочу тебя пока сдавать в полицию. А вдруг тот мужик — твой отец? Он бывал у вас в квартире в ночное время, я это слышал сам. Возможно, он частенько приходил. Мальчик твоего возраста не теряет дар речи ни с того ни с сего. Возможно, тебя терроризировали годами. Я отдам тебя в полицию, а он заявится и скажет: «Это мой сын, вы его нашли». И тем самым я толкну тебя в объятия убийцы твоей матери. Разве друзья так поступают?

Пол слушает. Шелдон не понимает, почему.

— Ты хочешь есть? Должно быть, ты умираешь с голоду, — Шелдон протягивает мальчику руку. — Пойдем поищем еду.

Пол не берет Шелдона за руку, но идет за ним. Они продвигаются медленно — сказываются часы, проведенные в лодке: у Шелдона разболелась поясница. Острая боль отдает в левую ногу при каждом шаге, и он все время поправляет ремешок сумки на плече.

— На сегодня достаточно. Мы пойдем туда.

Шелдон указывает на симпатичный голубой дом у воды. Они идут на юг, оставляя фьорд справа. На берегу причал, но лодки нет.

Старик ведет мальчика в обход к фасаду дома и пытается обнаружить признаки жизни. На подъездной дорожке нет машин, их вообще здесь мало. Дом кажется пустым.

Они возвращаются обратно к задней двери, и Шелдон показывает Полу, как, сложив ладони чашечкой, прижать лицо к стеклу. Мальчик не повторяет его действия, но Шелдон все равно считает, что это полезный урок.