Уроки музыки. Система обучения К. Орфа - [8]

Сейчас уже стало известно, что не только музыка способна вызывать движения человеческого тела, но и само движение относительно музыки становится обучающим фактором. Оно оказывает влияние на характер восприятия образной сферы музыки. Музыка и движение как бы взаимно «подкрепляют» и усиливают друг друга.

Элементарные формы движения — это шаг, бег, повороты, прыжки, кружения, наклоны и т. п. во множестве вариантов, которые придумывают дети свободно и легко.

Элементарные словесные тексты — многообразный мир простейших, дописьменных поэтических форм языка. Это концентрированный опыт и мудрость поколений, прошедшие через века. Все чуждое детям было утрачено и отброшено на этом пути, осталось только близкое и понятное, соответствующее мироощущению ребенка. Такая поэзия духовно соответствует ранним ступеням развития ребенка. Имена, зовы, волшебные заклинания, рифмующиеся созвучия, считалки, загадки, заговоры, баюканье в колыбельных — это виды элементарной поэзии, которые легли в основу детской песни. В них, как в первой книжке с картинками, разворачивается мир детской фантазии и реальности. В этой своеобразной детской «модели мира» есть рай и ад, дом и чужбина, земля и солнце, привидения и кикиморы, ряженые и катание с ледяных горок, вера в единство с природой.

Элементарные инструменты — человеческое тело (голос плюс игра звуками своего тела: щелчки, притопы, хлопки, шлепки) и простейшие ударные — шумовые и звуковысотные (барабаны, румбы, кастаньеты, ксилофоны). Из мелодических — флейта. Эти инструменты представляют собой элементарную музыку почти во всех высоких и примитивных культурах.

Элементарная музыка — это простейший материал в простейших формах: интонационно-ритмических, ладовых, структурных. Элементарная композиция пользуется средствами, которые легко сохраняются в памяти без помощи нотной записи. Музыка в элементарном музицировании является и равноправным его компонентом, и средством объединения речи и движения. Элементарная музыка сопровождает движение и рождает его, сопровождает речь и дает возможность «танцевать поэзию», как это некогда было в античности.

Ребенок, не испытавший радости и удовольствия от простых музыкальных переживаний, полученных в активном общении с музыкой, вряд ли в своем развитии подойдет к потребности слушать классическую музыку. Однако сейчас уже стало очевидно, что это желание остается, к большому сожалению, благим намерением. Стоит вспомнить, что заставить любить нельзя. Народная мудрость все разнообразие подобных жизненных случаев сосредоточила в одной короткой фразе: «Насильно мил не будешь». Каждый взрослый имел возможность убедиться в ее универсальной всеобъемлющей верности.

Хотелось бы подойти к этой проблеме с точки зрения здравого смысла. Теперь мы уже понимаем, что то учение, которое не приносит успеха и радости, дети не любят, а иногда и ненавидят. Краткий экспресс-опрос школьников младших классов даст множество отрицательных ответов на вопрос о любви к музыке. Дошкольники в этом смысле значительно счастливее, так как система музыкальных занятий в детском саду более приближена к интересам и возможностям ребенка. Большая часть детей, окончивших обычную музыкальную школу, крайне редко прикасается к инструменту, и то вовсе не затем, чтобы вспомнить фугу Баха. На что же тогда были брошены силы стольких специалистов высокого класса?

Уж если наша педагогика в своем мучительном развитии дошла до осознания простой истины, что «нет ни возможности, ни нужды всех без исключения учащихся приводить к одинаковым результатам»5, то, имея в виду классическую музыку, уместен вопрос: «А нужно ли это всем детям? Вправе ли мы навязывать им то, чему так упорно сопротивляется детская природа?» И если это нужно всем, то в каких количествах и формах? Крамольные вопросы родились не в абстрактном размышлении «по поводу», а появились на свет благодаря самим детям. Ведь именно их отношение и реакция всегда должны быть критерием истины для педагога. «Будем играть на инструментах, танцевать и аккомпанировать себе, придумывать музыкальную сказку или озвучивать стихи» — все эти формы преподавания вызывают азарт и восторг, дают эмоциональный всплеск, без которого нет музыки вовсе. Дети от них не устают, потому что являются деятелями, создателями, а не сторонними наблюдателями или слушателями. Они внутри музыки, а не вне ее. Лишь несколько минут урока ребята в состоянии спокойно слушать, но в это время этот их неутомимый внутренний моторчик работает и зовет действовать — реагировать на музыку.

Вопрос о роли и месте высокой музыки (европейских классико-романтических шедевров) в музыкальном воспитании детей младшего возраста неоднозначен вовсе не из-за сомнений в ее необходимости. У нее, конечно, должно быть свое место, но достойное ее царственной красоты и величия. «Прекрасное, когда оно не к месту, перестает быть прекрасным», — сказал Вольтер. Если под аккомпанемент симфонии Моцарта один под партой грызет яблоко, а другой увлеченно изучает содержимое носа, то вред, наносимый подобной ситуацией, очень велик. Целесообразность такого слушания сомнительна, а результативность вообще близка к нулю. И вот уже в концертном зале дети средних классов увлеченно пьют «колу», шуршат конфетными бумажками.