Уроки музыки. Система обучения К. Орфа - [2]

Часть первая. Глава 1. Какая музыка нужна ребенку?

Когда я представляю себе первоклассника и вижу его полные счастливого ожидания глаза, в которых спрятана тревога: «А вдруг у меня что-нибудь не получится?» — тогда я думаю о том, что урок музыки — это оазис в современной школе. Конечно, только в той, где с ним еще не расправились одним росчерком пера, заменив более «полезной» информатикой или иностранным языком. Вернее сказать, он может быть тем чудесным оазисом, встречи с которым дети ждут, чтобы ощутить радость и удовольствие от увлекательной игры звуками. Здесь они могут и должны быть естественными, такими, какие есть. Эго их детское счастье. Мне могут возразить привычно, что школа — не место для счастья. Возможно, и так, но урок музыки именно для этого и предназначен!

Очень грустно видеть скучающих за партами малышей и слышать их отчужденное бормотание по поводу трех китов и иже с ними трех музыкальных жанров. Жалко и педагогов, вынужденных из года в год повторять одни и те же слова, кем-то сочиненные для них на веки веков. Одно только последнее обстоятельство может довести до полного отчаяния, когда начинаешь ненавидеть то, что преподаешь! Удивляет в этой ситуации настойчивое стремление идти наперекор детской природе, их интересам и потребностям. Ну нет у 6—9-летних детей желания, интереса говорить и писать (!) о музыке. А главное — зачем? Разве музыка существует для того, чтобы о ней кто-то что-то сказал? В какую бы словесную форму ее ни втиснули, она существует независимо, сама по себе и радует тех, кто с ней соприкасается. Кому нужны эти бессмысленные упражнения в перестановке слов на уроке музыки в начальной школе?

Профессор Московской консерватории, музыковед Е.В. Назайкинский, в одном из своих публичных выступлений напомнил слова Р. Шумана: «Лучший способ говорить о музыке — молчать о ней». Они были адресованы профессионалам. За их парадоксальностью кроется глубокая тревога и ответственность не только за то, что и как напишут музыковеды о музыке, но и стремление объяснить педагогам, что музыка не сводится к горстке слов о ней. Язык человеческих эмоций, на котором разговаривает музыка, поддается переводу на вербальный с колоссальным трудом. Этим счастливым редким даром обладают немногие.

Зачем же заставлять детей делать то, что не всегда по силам и профессионалам? Перья пишущих застывают в немом оцепенении, когда хочется запечатлеть на бумаге чувства, вызванные музыкой. Непринужденная речь становится сбивчивой и невразумительной, стоит лишь приблизиться к сокровенному — собственным чувствам. Может быть, личное должно оставаться личным, и незачем принуждать говорить о нем детей публично? Не лучше ли действительно помолчать о музыке?

Современная российская школа мучительно ищет новые гуманистические, личностно-ориентированные подходы к образованию, безуспешно пытаясь совместить их с государственными стандартами, существующими предметными программами. Но этот процесс почти совсем не затрагивает музыку. Ей повезло значительно меньше, чем другим школьным предметам, по которым созданы и создаются инновационные, интересные программы и учебники. В нашем сегодняшнем понимании все связанное с музыкой на фоне важности экономического образования, освоения возможностей Интернета и изучения языков выглядит совсем не серьезно. Между тем в США всерьез проводят реформу музыкального воспитания в школе, поскольку новые достижения психологии и педагогики доказали важнейшую роль музыкальных уроков не только в эстетическом, но и в интеллектуальном развитии детей. Одним словом, тот ребенок, который практически занимался музыкой, думает, чувствует и развивается иначе, чем тот, который о ней лишь говорил или слушал. Поэтому американцы решили не только уравнять музыку в правах со всеми остальными школьными предметами, но и сделать ее хорошее преподавание важной государственной задачей.

А. Маслоу, один из современных западных психологов, написал: «Мы должны учить детей быть творческими личностями, способными к восприятию новизны, умению импровизировать. Нам сегодня необходим человек иного качества, который чувствует себя достаточно сильным и отважным, чтобы смело входить в современную ситуацию, уметь владеть проблемой творчески, без предварительной подготовки, если это будет нужно. Во времена быстрых перемен, подобных нашему, дети нуждаются в гибкости и независимости мышления, вере в свои силы и идеи, мужестве пробовать и ошибаться, приспосабливать и менять, пока удовлетворительное решение не будет найдено». И. Карлей, опытный педагог-музыкант, много лет посвятившая воспитанию детей, считает, что для достижения этой цели нет лучшего средства, чем уроки музыки, импровизации, которые станут уроками жизни. Но, может быть, нам нужны другие дети?

Каждому прочитавшему эти строки, наверно, стало понятно, что речь здесь идет совсем не о таком уроке музыке, который укоренился в нашем сознании как образец для подражания: звучит чудесная музыка, дети тихо ждут, когда она закончится, затем лучший из говорунов виртуозно компонует пару-тройку прилагательных во фразу, которую все заносят в тетради и заучивают к следующему уроку. Конечно, я говорю о другом уроке. Но и не о таком, где вдохновенно говорит учитель, внимательно слушают ученики, а затем уходят просветленные, унося с собой