Уроки любви - [38]

– Да. Спасибо, что подвезли меня, мистер Рэксбери.

Он обернулся ко мне:

– Что это за официальность? Вся школа зовет меня Рэкс, как ты прекрасно знаешь.

– Значит, спасибо, Рэкс. – Я рассмеялась. – Смешно звучит.

– Все лучше, чем Кит.

– А почему жена не зовет вас Рэкс?

– Мы слишком давно знакомы – были парочкой с детства.

– Вы знаете друг друга со школы?

– С четырнадцати лет.

– С моего возраста?

– Ага.

– Вот это да!

– Ты хочешь сказать, что у тебя пока нет пары?

– Нет!

– Ну и отлично. А теперь беги! Увидимся в школе.

– Да. Спасибо. До свидания… Рэкс. – Я снова засмеялась, отстегнула ремень и выпорхнула из машины.

Он подождал, пока я скроюсь в дверях магазина. На пороге я обернулась и помахала ему. Он помахал в ответ, и машина тронулась.

Мне хотелось стоять одной в темном магазине, вдыхая пыльный запах старых книг и перебирая все подробности ночной поездки – каждое слово, каждый жест, каждое прикосновение. Мама испуганно окликнула меня из спальни, опасаясь, не грабитель ли к нам забрался. Хотя какой уважающий себя грабитель полезет за Кэтрин Куксон в мягкой обложке, потрепанными детскими книжками, подборками «Ридерз Дайджест», переплетенными в винил, и четырьмя фунтами девяносто девятью пенсами в кассе.

– Пруденс? Это ты?

Нет, мама, это уже не я. Это совсем другая девочка – она летит над пыльным полом. Я хочу еще полетать – высоко-высоко.

До меня донесся скрип маминой кровати и стук ее шлепанцев, потом хлопнула дверь нашей комнаты, и раздался топот Грейс. Я вздохнула и пошла вверх по лестнице.

Я дала им полный отчет о доме, мебели, детях, жене и передачах по телевизору и сунула маме в руку пятифунтовые бумажки.

– Это твои деньги, Пру!

– Я хочу вернуть тебе деньги за уроки математики.

– До чего ты у меня хорошая девочка, – растроганно сказала мама, так что я почувствовала себя очень плохой.

Я поцеловала ее на ночь и пошла спать. Грейс начала было меня расспрашивать, но я отговорилась усталостью. Я лежала на спине и глядела в темный потолок. Интересно, он тоже лежит сейчас так или спит, прижавшись к своей жене?

– Пру! Ну пожалуйста, расскажи, как у тебя там с Рэксом, – прошептала Грейс.

Я притворилась, что сплю.

– Пру!

Я не отвечала. Она вылезла из своей кровати и забралась на мою.

– Пру, ну скажи, что он тебе говорил, пока вы ехали домой? – шептала она, водя волосами по моему лицу и прижавшись ко мне своим толстым мягким телом.

– Ты меня раздавишь! Иди к себе. Я сплю.

– Ничего ты не спишь. Ты меня не обманешь, Пру. Ты с ума по нему сходишь, да?

– Нет, конечно. Это просто скучный учитель, на много лет старше меня, с женой и двумя детьми.

– Да, но ты в него все равно влюблена.

– Нет. – Я спихнула ее с кровати.

– Да, – сказала Грейс, шлепаясь на пол. – Ой! Я думаю, ты просто рехнулась. Ты могла бы взять себе любого мальчика, даже Тоби Бейкера, а тебе понадобился старый Рэкс!

Я натянула одеяло на голову, чтобы больше ее не слышать. Теперь я слышала только свои собственные мысли, стучавшие в голове, как кровь в висках.

Я почти не спала ночью, но встала рано и сделала уборку в магазине. Осторожно стерев пыль с папиного magnumopus, я переписала первый абзац крупными печатными буквами. Может быть, папа сумеет его прочитать, а потом повторить вслух – он все же сочинял эти фразы много лет, непрерывно бормоча их себе под нос, как священную мантру.

– Это папина книга! Побережнее с ней! Что ты делаешь? – заволновалась мама.

Я со вздохом объяснила.

– Отличная мысль. Почему мне это не пришло в голову? Ты такая умница, Пру!

– Скажи это моим учителям! – буркнула я. – Они все считают меня непроходимой тупицей.

– Ну, мистер Рэксбери наверняка так не думает, а то бы он не доверил тебе своих малышей.

Я ниже склонилась над бумагой, чтобы скрыть румянец. Пока я трудилась над папиной книгой, мама сидела за прилавком в пустом магазине, а Грейс бесконечно висела на телефоне, болтая с Ижкой и Фижкой. Я перебирала папины тетрадки, разрозненные листы и вырезки, стараясь выбрать ключевые пассажи. Я вглядывалась в его мелкий неразборчивый почерк до боли в глазах.

До сих пор я никогда не понимала его сочинение. Я считала, что оно для меня слишком сложно. Но сейчас, внимательно читая страницу за страницей, я сделала очень печальное открытие. Здесь не было ничего сложного – ни необычной философской теории, ни особого взгляда на проблемы человеческого бытия, ни главной темы, ни нового подхода. Это были обычные папины негодующие тирады. Ни для кого, кроме него самого, все это не имело ни малейшего значения. Возможно, и для него оно уже не имело значения.

Я закрыла книгу. Мне хотелось спрятать ее с глаз долой. Было мучительно стыдно узнавать это об отце – все равно что видеть его в мешковатом нижнем белье.

– Пру! Спустись на минутку! – крикнула снизу мама.

Я решила не услышать.

– Пру! Где ты там? К тебе пришли!

Я вскочила и помчалась по лестнице, на ходу приглаживая волосы и одергивая платье. Ну почему я не догадалась прилично одеться! Мне хотелось посмотреться на всякий случай в зеркало, но я боялась, что он не дождется и уйдет…

С горящими щеками, запыхавшись, я влетела в магазин и оглянулась. Его не было. Мама показывала на какого-то дурацкого мальчишку в дверях. Нет, не какого-то, а очень даже знакомого мальчишку. Это был Тоби Бейкер. Я вздохнула.