Уроки любви - [35]

Когда я вошла, мистер Рэксбери сидел на кроватке Гарри, прижав мальчика к груди и держа Лили на коленях. Она была все еще без памперса, а Гарри монотонно бубнил:

– Не хочу, чтобы ты читал, папа, хочу, чтобы мама.

Дети мне не особенно нравились. Гарри был из породы упрямых малышей, которые вечно ноют, канючат и жалуются. Лили казалась более симпатичной, но при взгляде на ее креветочно-розовые ножки и голую попку меня подташнивало. Тем не менее я изобразила улыбку.

– Какие милые дети! – Я даже прихлопнула в ладоши, как бы аплодируя.

– Кто эта большая девочка? Я ее не люблю, – заявил Гарри.

– Это Пруденс. Она посидит сегодня вечером с тобой и Лили, – отозвался мистер Рэксбери.

Это было, конечно, не очень умно с его стороны. Гарри ответил, как и следовало ожидать, воплями о том, что я ему не нужна, он меня не любит, и папу он не любит, и хочет маму. Миссис Рэксбери влетела в комнату в наполовину надетой синей блузке.

– Я здесь, Гарри. Все хорошо, мой сладкий! – Она тяжело вздохнула. – Кит, господи ты боже мой! Ладно, я разберусь с детьми, а ты иди переодеваться.

– Переодеваться?

– А что, ты собираешься идти в «Ла Террацу» в этих кошмарных джинсах?

– Хорошо, хорошо.

Я не понимала Марианну. Мистер Рэксбери выглядел в своих джинсах великолепно. Почему она все время разговаривает с ним, как с идиотом?

Она взяла на руки Лили.

– Ну иди, иди к мамочке. Кому надо надеть памперс на розовую попочку? – ворковала она тоненьким голоском.

Лили дрыгала ножками, как лягушка, а потом описалась прямо на белые брюки миссис Рэксбери. Та вскрикнула, сказала мистеру Рэксбери, что это он во всем виноват, и помчалась менять одежду, зажав под мышкой мокрую хнычущую Лили.

Мы с мистером Рэксбери переглянулись – и оба с трудом удержались от смеха.

Он многозначительно поднял брови и пошел к себе переодеваться.

– Давай я почитаю тебе «Груффало», Гарри, – сказала я медовым голосом образцовой няни.

Гарри сердито оттолкнул книжку и наполовину скрылся под простыней.

– Противная вонючая большая девчонка! – выкрикнул он, с головой исчезая под одеялом.

Я просунула к нему голову.

– Не серди меня, маленький мальчик! Вылезай, я тебе почитаю твою книжку и, если ты будешь себя хорошо вести, дам тебе шоколадку, когда мама с папой уйдут.

– Целую большую плитку? – спросил Гарри.

– Смотря как ты себя поведешь.

Он тут же превратился в ангела и ласково попрощался с мамой и папой. Я поняла, что с детьми нужно применять пряник, то есть плитку шоколада. Если у меня когда-нибудь будут дети, они будут вести себя безупречно с самого беззубого младенчества.

Лили была слишком мала для подкупа, но и без этого вела себя неплохо. Она была похожа на крошечного снеговика в своей белой пижамке. Я взяла ее на колени, сидя на кроватке Гарри, и помахала ее маленькой ручкой мистеру и миссис Рэксбери.

– Ты уверена, что справишься, Пруденс? – спросила миссис Рэксбери. – Ты сама выглядишь такой маленькой…

– Мне пятнадцать лет, – сказала я.

Мне действительно будет пятнадцать на будущий год.

– Так много? – с сомнением сказала она, одергивая юбку. На ней снова было то тесное платье. – Тебе уже приходилось сидеть с детьми, да?

– Я много сидела с моей младшей сестрой, – честно сказала я. – Не волнуйтесь, все будет в порядке.

Как только они вышли за дверь, я достала шоколадку. Гарри уплел всю плитку, причем мне приходилось все время вытирать ему рот, чтобы на простыне не осталось коричневых разводов, а когда глаза у него стали закрываться, я взяла его зубную щетку и счистила остатки шоколада с зубов. Он что-то проворчал, раскинувшись в полусне, а потом повернулся на бок и уткнулся носом в мягкий живот своего плюшевого мишки.

Лили немного поплакала, когда я осторожно положила ее в плетеную колыбельку, но я погладила ее мягкие кудряшки, и она успокоилась.

– Ну вот, – прошептала я.

Несколько минут я смотрела на уснувших детей. Сейчас в них не было ничего раздражающего. Милые детишки. Мне всегда казалось, что я никогда не захочу иметь детей, но теперь я стала в этом сомневаться. Я представила себя на месте миссис Рэксбери. Это мой дом, мои дети, мой муж.

Сердце у меня бешено заколотилось при этой мысли. Я на цыпочках вышла из спальни и облокотилась на перила лестницы. Потом заглянула в ванную, где было все еще жарко и влажно, пощупала два больших сырых махровых полотенца, пытаясь угадать, какое из них – его. Посмотрела на зубные щетки в стакане и подумала о его ровных белых зубах и особенной улыбке. Взглянула на бритву и представила, как она скользит по его намыленным щекам, осторожно огибая аккуратную бородку. Увидела расческу и представила, как она продирается сквозь его блестящие темные волосы. Потом перевела глаза на два махровых халата на крючке. Они казались одного размера. Я осторожно понюхала каждый. Одно слегка попахивало кремом для лица и духами.

Я сняла с крючка другой халат – его, сунула руки в рукава и запахнулась поплотнее. Мне казалось, что это он обвил меня руками и прижал к себе. Я на мгновение закрыла глаза. Когда я их открыла, то почти ожидала увидеть в затуманенном зеркале его улыбающееся отражение за моим плечом.