Урок - [12]
Теперь, после ознакомления с литературой, рекомендованной мне по телефону Эммой Сазоновой, мне оставалось пойти в Большой Черкасский переулок и найти тот самый разборно-обменный фонд, где будто бы лежит, пылится бесценная библиотека Воронцовского музея.
Когда-то, до революции, во дворах этих были торговые склады, потом их заняли различные конторы. Дома стали похожи на обшарпанные чемоданы с обилием разномастных наклеек, на чемоданы, которые больше никто не возьмет в дорогу. Сегодня удивляет некоторый контраст между сохранившимся с тех пор обилием деловых вывесок и пустотой дворов, оживление вносят машины, подъезжающие к похоронному бюро. Разборно-обменный фонд и оказался как раз напротив этого учреждения.
Мне отворила пожилая сухощавая женщина с милым, интеллигентным, чуточку настороженным лицом. Узнав, что я зашел по поводу воронцовской библиотеки, она быстро назвала себя:
— Ветроградская Елена Всеволодовна. Щеколдин говорил тогда со мной, я письмо получила от него недавно из Ставрополя.
— Что вы думаете о Щеколдине?
— Замечательный человек, — ответила она твердо, и я понял, что женщина эта не станет лукавить, а честно и безбоязненно покажет мне редкостное сокровище, если оно действительно находится тут, в бывшем мануфактурном складе, сумрачном и тесном.
И она показала.
Мы остановились перед маршем лестницы, поднимающимся от пола к потолку. Когда-то, в купеческие времена, лестница эта, должно быть, вела на заветные антресоли, теперь же, обрезанная потолком, она была лестницей в никуда, и вот ее-то ступени и были уставлены доверху штабелями книг.
Они лежали, как живописные, различной величины камни, уложенные искуснейшим мастером, — ни тончайшего зазора, переплет к переплету. Были тут и фолианты, торжественные и большие, как старые мраморные плиты, и изящные, с ладонь, томики, и книги, похожие на поросшие мхом тысячелетние глыбы. И казалось, это каменеют в забвении века… Было очевидно, что отсюда не вытащили за десятилетия ни единой редкости, да и не вытащишь, не разрушив тяжкого монолита. Бабель назвал книги «могилами человеческого сердца», тут это определение утрачивало литературность, метафоричность, действительно, могила человеческого сердца.
— Вот… — сказала Елена Всеволодовна и повела меня в соседнее помещение. — Вот… — Я увидел такую же, от пола до потолка, живописную кладку. — И вот… — Мы пошли дальше. — Это уже русские, четыреста из них мы вернули в Алупку, не больше…
Потом она показала мне письмо из Ставрополя, от Щеколдина:
«Я был у Вас и разговаривал с Вами по поводу возвращения библиотеки Воронцова в алупкинский дворец-музей. В эти дни я искал библиотеку по всей Москве и наконец нашел ее, встретив Вас, для меня это было большой радостью. Сообщите мне, пожалуйста, и как только можно поскорее:
1. Все ли книги находятся в Вашем отделе разбора? Их было 25–30 тысяч томов. Библиотечный зал дворца-музея, по моему настоянию, распоряжением Министерства культуры СССР ремонтируется. Ремонт заканчивается. На полках зала помещалось 25 тысяч томов, остальные были в библиотечной башне дворца-музея.
2. Есть ли возможность возврата хотя бы этих 25 тысяч томов?
3. И как скоро?
4. Что для этого требуется?
Уважаемая Елена Всеволодовна, ответьте мне! Я буду Вам чрезвычайно благодарен!»
Это деловое, с параграфами, суховато-лаконичное письмо дышит, показалось мне, подлинной страстью. Я посмотрел на Ветроградскую:
— И вы не вернули?
— Они… — женщина задохнулась, — они, в Алупке, хотят не книги… им нужны муляжи… для вида… а нет у нас м-м-муляжей. — Чувствовалось, что она страдает. — Их делают в мастерских. А у нас — это…
И тут меня кольнуло, что, быть может, это стало ненужным именно в силу совершеннейшей бесценности, фантастической редкостности, стало ненужным потому, что оно, по существу, почти нереально, как нереальна жар-птица. Вот если бы она чудом, ослепив меня, залетела вечером в комнату, я постарался бы выдворить ее побыстрее: мне покойнее и уютнее читать, отдыхая от дневных трудов, детектив в локальном освещении торшера. Может быть, это, косно тяжелея в бесценности, вышло из моды, как вышли из моды вещи из чистого золота?..
Но нет же, нет! Ведь это — не вещь! Я посмотрел опять на живописную кладку и подумал, что замуровано в ней? Чья мудрость? Чья печаль? Чья надежда? Чьи сердца? Потом вернулись мы в первое помещение с лестницей, ведущей в никуда, на которой в летаргической неподвижности покоилось сокровище Щеколдина. И я подумал: что испытал он, увидев эту лестницу? Не воскресила ли в ту минуту его память иную лестницу — темную, опасную, потайную, по которой он поднимался в башню, устраивая в относительной безопасности редчайшие издания и замирая при этом от мысли, что сюда могут нагрянуть фашисты?..
Я посмотрел на Елену Всеволодовну:
— Известно хотя бы, что лежит на этой лестнице?
— Нет… — И опять по ее лицу видно было, что она страдает. — Вы поймите, мы — разборно-обменный фонд. К нам это попало…
Я понимал: в бывшие мануфактурные склады залетела жар-птица. Факты, о которых рассказала мне по телефону Эмма Сазонова, подтвердились, как пишут в официальных ответах, полностью. Теперь оставалось поехать в Ставрополь, повидать самого Щеколдина.
Нет ничего более ценного в мире, чем сам человек. Но что нужно для того, чтобы каждый человек мог проявить себя как личность? Какие нравственные черты характеризуют человека новой формации, личность социалистического типа? Как формируется духовно богатая, душевно щедрая, творческая, обладающая активной жизненной позицией личность, способная принимать самостоятельные нравственные решения в сложных жизненных ситуациях и нести ответственность за совершенные поступки? Обо всем атом рассказывают книги и брошюры серии «Личность, мораль, воспитание».Книга писателя Евг.
Эта книга поможет старшим школьникам в познании подлинных ценностей личности человека: его творческих возможностей, духовного богатства, искусства общения с другими людьми, высоких нравственных идеалов, чувства ответственности перед другими людьми, перед обществом. В книгу включены письма многих выдающихся людей прошлого и современности, в которых раскрываются лучшие качества и богатство человеческой души.
В книгу известного советского публициста Евгения Михайловича Богата (1923–1985) вошли произведения, написанные писателем в разное время и опубликованные в нескольких авторских сборниках. В «Избранном» отразились круг литературных интересов Евгения Богата, направленность его творчества.
В книгу вошли рассказы, повести, эссе, размышления о подлинных и мнимых ценностях, о поиске смысла жизни.
Герои очерков известного писателя Евгения Богата — люди разных поколений, всевозможных сфер деятельности, они живут в разных городах России, но их объединяет осознание жизни как творчества.Одна из ведущих тем книги — понимание труда не только как источника материальных благ, но и вечных нравственных ценностей.В ряде очерков писатель показывает, как социальные и нравственные ценности нашего общества порой утверждаются в конфликтных ситуациях, где добро ведет мужественную борьбу со злом и одерживает нелегкую победу.Книга учит гражданственности, бережному отношению к лучшим традициям народа.
В чем заключается нравственная красота? Что делает духовный мир человека богатым и содержательным? В чем заключается моральное уродство? Что такое творчество? Можно ли называть творцами только поэтов и живописцев, или творчество доступно любому из нас: это и человеческие общения, и самовоспитание, и деятельная доброта. Что такое великая любовь? Возможна ли в наши дни такая любовь, какая была у Ромео и Джульетты?Эти вопросы содержатся в обширной почте, которую получает Евг. Богат. Его новая книга «Вечный человек» — острый нравственный диалог с молодыми читателями.
Рене Декарт – выдающийся математик, физик и физиолог. До сих пор мы используем созданную им математическую символику, а его система координат отражает интуитивное представление человека эпохи Нового времени о бесконечном пространстве. Но прежде всего Декарт – философ, предложивший метод радикального сомнения для решения вопроса о познании мира. В «Правилах для руководства ума» он пытается доказать, что результатом любого научного занятия является особое направление ума, и указывает способ достижения истинного знания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исследуется проблема сложности в контексте разработки принципов моделирования динамических систем. Применяется авторский метод двойной рефлексии. Дается современная характеристика вероятностных и статистических систем. Определяются общеметодологические основания неодетерминизма. Раскрывается его связь с решением задач общей теории систем. Эксплицируется историко-научный контекст разработки проблемы сложности.
В настоящей монографии рассматриваются основополагающие проблемы уголовного права, связанные с преступлением и наказанием. Автор с философских позиций размышляет над вопросами о причинах и истоках преступления, сущности наказания, будущем преступности и наказания. Книга предназначена для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов, работников правоохранительных органов, теоретиков и практиков, специализирующихся в области уголовного права, а также философов, социологов, психологов и всех интересующихся проблемами борьбы с преступностью.
Глобальный кризис вновь пробудил во всем мире интерес к «Капиталу» Маркса и марксизму. В этой связи, в книге известного философа, политолога и публициста Б. Ф. Славина рассматриваются наиболее дискуссионные и малоизученные вопросы марксизма, связанные с трактовкой Марксом его социального идеала, пониманием им мировой истории, роли в ней «русской общины», революции и рабочего движения. За свои идеи классики марксизма часто подвергались жесткой критике со стороны буржуазных идеологов, которые и сегодня противопоставляют не только взгляды молодого и зрелого Маркса, но и целые труды Маркса и Энгельса, Маркса и Ленина, прошлых и современных их последователей.