«Уродливое детище Версаля», из-за которого произошла Вторая мировая война - [167]
В конце телеграммы Бонне заметил, что от ответа Польши «зависит в настоящий момент вся наша система безопасности в Восточной Европе»[672].
А еще не созданная система безопасности трещала, что называется, по всем швам — время поджимало. На шестом заседании военных миссий 17 августа Ворошилов заявил, что без ответа на вопрос о пропуске советских войск через польскую территорию тратить время на заседания и обсуждать беспредметные планы бессмысленно. Поэтому, указал он, до тех пор, пока Англия и Франция не получат ответа от Польши, «мы должны будем прекратить работу нашего совещания».
«Я изъявляю от имени нашей миссии согласие в любой момент, как только ответ будет получен от обоих правительств или от одного из них, немедленно созвать наше заседание. А до получения этого ответа я рекомендую нашим дорогим гостям отдохнуть, посмотреть Москву, побывать на выставке, чувствовать себя как дома», — сказал Ворошилов[673]. Так и поступили — взяли перерыв до 21 августа. Оговорив, что совещание военных миссий может быть возобновлено и ранее, если до этого срока придет ответ из Лондона и Парижа по польскому вопросу.
Москва, безусловно, город красивый. Но англо-французам в тот момент было не до осмотра достопримечательностей советской столицы. Главы военных миссий и послы бомбардировали свое руководство телеграммами тревожного характера, убеждая в необходимости усилить давление на Польшу.
Так, Наджияр, известив свой МИД о взятом перерыве в заседании военных миссий «чтобы дать время, необходимое для получения до этого срока указаний по польскому вопросу», отметил: «Подтверждаю, что при отсутствии благоприятного решения (официального, официозного и даже молчаливого), которое позволило бы нам здесь дать утвердительный ответ, военные переговоры будут прерваны»[674].
Видимо, опасаясь проволочек в Париже и понимая, сколь драгоценно в сложившихся обстоятельствах время, Наджияр посылает еще одну телеграмму — Ноэлю, напрямую, минуя французский МИД. Он просит его вырвать у Бека согласие на пропуск советских войск. Пусть хотя бы «молчаливо» согласятся — оказав «полное доверие генералу Думенку для разработки совместно с русскими программы сотрудничества».
И добавил: «Если поляки не пойдут на это минимальное предложение, то они сорвут наше соглашение с русскими, что сразу же привело бы к таким последствиям, всю серьезность которых как для них, так и для нас, являющихся их гарантами, они могут себе представить»[675]. «Могут себе представить…» Наджияр переоценил адекватность польского руководства. В том-то и проблема, что в Польше даже близко не представляли себе всю серьезность последствий, которые наступят от срыва англо-франко-советского мероприятия.
Генерал Думенк телеграфирует в военное министерство Франции, что «у советской делегации имеются строгие указания по вопросу о проходе через польскую и румынскую территории». Он поясняет, что мотивом советских требований, сформулированных как sine qua non (лат. — непременное требование), «является опасение, что Польша и Румыния могут обратиться к ним за помощью слишком поздно».
«Другим мотивом, — продолжал Думенк, — является выраженное ими желание предпринять наступательные действия в нашу пользу в случае, если бы основной удар был направлен против нас. Наконец, это обеспечит им возможность избежать какой бы то ни было потери времени, если германская агрессия будет направлена на Прибалтийские страны. Одним словом, мы констатируем ярко выраженное намерение не оставаться в стороне, а, как раз наоборот, действовать серьезно».
В заключение он подчеркивает: «сейчас необходимо, чтобы я смог ответить „да“ на поставленный вопрос»[676].
Франция в тот момент оказывала сильнейшее давление на Варшаву с целью добиться от поляков изменения их позиции относительно пропуска советских войск. Еще 15 августа в Варшаву был отправлен генерал Мюссе. Не вылазил из польского генштаба военный атташе Франции в Париже Мюс. Думенк из Москвы отправил в польскую столицу своего личного представителя, члена французской военной миссии капитана Боффра. Последний предельно предметно обрисовал маршалу Рыдз-Смиглы сложившуюся обстановку и какое решающее значение имеет позиция Польши. Рыдз-Смиглы непреклонен: «С немцами мы рискуем потерять свою свободу, с русскими мы потеряем свою душу»[677]. Поляки были готовы к самоубийству — лишь бы не иметь дела со столь ненавистными им русскими.
В Великобритании тоже пришли к выводу, что затягивать переговоры с СССР более невозможно. Тем более что как в Париже, так и в Лондоне имели информацию об активизации германо-советских контактов.
Особое беспокойство возможность срыва переговоров вызывала у британских военных. Подкомиссия комитета начальников штабов, в состав которой входили заместители начальников штабов всех трех видов вооруженных сил, подготовила доклад британскому кабинету.
Телеграммы адмирала Дракса и посла Сидса свидетельствовали о решимости Москвы добиться ясных и четких гарантий безопасности для СССР, выстроить реальную и эффективную систему коллективной безопасности. А последняя упиралась в том числе, а в тот момент прежде всего — в вопрос пропуска советских войск по территории Польши.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Таманская армия — объединение Красной армии, действовавшее на юге России в период Гражданской войны. Существовала с 27 августа 1918 года по февраль 1919 года. Имя дано по первоначальному месту дислокации на Таманском полуострове.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.