Урки и мурки играют в жмурки. Отвязный детектив - [4]

— Да, Евдокия Матвеевна, у вас тут и пить не надо — только дыши да закусывай, — уважительно заметил Костя Костанов. Он стоял возле огромной ёмкости агрегата водонагрева (коротко — АГВ), тщетно пытаясь обсохнуть и согреться. В своём стильном сером свитере с воротом под самую шею и чёрном коротком демисезонном плаще следователь напоминал несчастного принца Гамлета, который всю ночь рыскал в поисках папашки-призрака, а наткнулся на вполне реальный чурбан в тельняшке.

— Закуси нету, — тревожно отозвалась Дуся. — Закусь свою надо приносить.

— В следующий раз принесём, — пообещал Костя. — Как нового покойничка выудите.

— Свят, свят… — испуганно перекрестилась баба. — В другой раз я уж не попрусь утром мусор высыпать.

— Ты, видать, сильно перебрала-то, Евдокия, — встрял в беседу человечек Бабайкин. — Литра полтора, небось, выжрала, и пошла из себя мастера чистоты строить. Тверёзая ты и за драный веник не схватишься.

— Молчи, козёл старый! — огрызнулась гостеприимная хозяйка.

— А вот молчать как раз не надо, — возразил следак Полторак. — У нас как раз есть повод для дружеской беседы. Костя, у тебя к гражданину вопросы имеются?

— Если позволит старший товарищ, — учтиво расшаркался Костанов, как и положено следователю районной прокуратуры перед вышестоящим начальством.

— Давай-давай, — подбодрил следак Полторак. — Или думаешь, я этим делом буду заниматься?

— Ну понятно, не вы. Вот если бы мэра хлопнули… — мечтательно протянул Костя. И, увидев, как передёрнуло коллегу, тут же перешёл на человечка Бабайкина: — Вы, Валерий Никанорович, что-то насчёт моста упомянули…

— Так я ж говорю: ночью дело было, где-то в пол-второго, — встрепенулась головёнка на манер отогревшегося воробушка. — Мой дом первый от моста, на углу, как налево поворачивать. Ну, проснулся я…

— Чего вдруг? — поинтересовался Костя.

— Прижало, понимаешь ты, по большой нужде. Видать, что-то тревожное на ночь сожрал. А отхожее место на дворе.

— Ну да, ну да, — закивал Костя. — Поближе к природе, подальше от цивилизации. И что же вы узрели в один час тридцать минут по полуночи?

— Узреть ничего не узрел, — сокрушённо дёрнула ушами головёнка. — Сортир у нас в глуби двора, а до забора не добраться, там кушери крапивные. Зато слыхал. Вроде как мужики ругались.

— Много мужиков-то? — уточнил Костя.

— Штуки три, надо думать. Не меньше.

— Разобрали чего?

— Откуда я знаю, чего они разобрали? — удивился Бабайкин. — Да и чего разбирать? Баню нашу, что ли? Так её уж до них разобрали. Говорят, будут строить гостиницу или ещё что.

— Повторяю для особо одарённых, — терпеливо вздохнул Костя. — Вы сами разобрали, про что они между собой говорили?

— Тьфу ты, пропасть! Так бы и спрашивали. Первый хотел кекса, что ли, отведать. Другой кричит чё-то типа — налево начирикал… Тут меня совсем допекло, я и побежал на очко. А как воротился, уже тишина была.

Костя переглянулся с Полтораком и другими.

— Игорь Сергеевич, вы что-нибудь понимаете? — спросил он городского прокурора. — Что значит на фене «кекс»?

— Отродясь не слыхал, — признался следак Полторак. — Может, «кокс»? Наркоманы так кокаин называют. Наверно, кокаин они не поделили.

— Валерий Никанорыч, вы не попутали? — уточнил Костя у человечка. — Может, они про кокс говорили?

— Шут его знает, — пожал плечами тот. — Может, и про кокс. Спросонья разве разберёшь.

— Слушайте! — хлопнул себя по лбу следак Полторак. — Я знаю! Сейчас у молодёжи типа всяких тинейджеров «кекс» значит — «секс»!

— А вы что, Игорь Сергеевич, в ночных клубах оттягиваетесь? — с подозрением поинтересовался Гольдман.

— Если родина прикажет — в гарем евнухом пойду! — сурово отрезал следак Полторак. — А насчёт кекса-секса — не велика тайна. Вы вечером музыкальный канал включите, там внизу показывают, как малолетки в чате общаются.

— Иде общаются? — вмешалась баба Дуся.

— Не берите в голову, Евдокия Матвевна, — успокоил хозяйку дома Костя. — Туда в галошах не пускают.

— Ну вот, — продолжал следак Полторак, — там пацаны девок часто приглашают на посиделки с «кексом». Это у них юмор такой. Или — «безопасный кекс».

— Я не понял, — решил уточнить въедливый Гольдман. — Эти бандиты что, перед тем как Коляна в речку сбросить, с ним ещё и кексом занимались?

— А кто их знает, — пожал плечами следак Полторак. — Может, они извращенцы. Напихали ему кекса — и с моста скинули. Чтобы концы в воду.

— Конец, — уточнил Костя.

— Почему — «конец»? — не понял Полторак.

— Потому что у Коляна — один конец. А концы его убийц в речке не обнаружены.

— Ночью, грязь, в антисанитарной обстановке… — засомневался судебный медик Зуб.

— Охота — пуще неволи, — пояснил следак Полторак.

— А как насчёт «налево начирикал»? — спросил Костанов. — Кто куда начирикал? И почему налево?

Насчёт левого чириканья ни Полторак, ни Гольдман, ни Зуб ничего прояснить не смогли. Зато криминалист неожиданно изрёк:

— А вчера, между прочим, родился Адольф Гитлер…

И многозначительно поднял указательный пальчик.

— Извините, Семён Давидович, не успел вас поздравить, — повинился Костя и уточнил: — Дата круглая?

— Вроде нет, — неуверенно сказал Гольдман. — А вот насчёт поздравлений, это, знаете ли, шутка дурного толка…