Уриель Акоста - [3]

Я чувствую, не свидимся мы больше.

Иохаи

Акоста, извините. Не могу ль

Вам быть в дороге чем-нибудь полезен,

Помочь вам в путешествии?

Уриель

Спасибо!

Иохаи

Быть может, вы поедете в Париж?

Письмо от банка нашего откроет,

Как верный ключ, вам двери всех дворцов.

А в Лондоне…

Уриель

Но я на юг поеду…

В Германию… Вам Гейдельберг знаком?

Хочу найти я тихую долину,

Чтоб там, когда захочется, я мог

Вести беседу с птицами, с цветами,

Со звездами, с журчащим родником.

Иохаи (в сторону)

Вздохнул свободно я!

Де-Сильва

Ну, а Юдифь?

Отпустит вас?

Уриель

Юдифь? Что за вопросы?

Де-Сильва

Ведь ученица верная она…

Уриель

Теперь она поступит в школу жизни!

Де-Сильва

О, школа эта женщине нужна!

У жениха ее спросите — верно,

И у него такое мненье?

Уриель

Нет!

Ведь самоотречение возможно

И в роскоши!.. Гасите же скорей

Светильники, которыми хотите

Вы свадьбу Иохаи озарить!

Юдифи блеск не нужен! Не нужны

Ей серебро и кубки золотые,

Она познала радость отреченья

И в изобильи дома своего.

Довольствуйся собой — моя премудрость!

(Воодушевляясь.)

Но если вы хотите ослепить

Ее блестящей роскошью покоев

И жажду сердца блеском утолить,

То этого она вполне достойна!

Сокровище прекрасное она!

В ней нет, слепцы, ни атома земного,

В наш низкий мир она с небес сошла,

Как серафим, который, из причуды

Слетев на землю, образ принял наш!

Да не дерзнет ее ласкать рука,

Что рылась, может быть, еще недавно

В своей мошне и в золоте своем!

Молиться ей должны вы, Иохаи!

Нет, мысль о том, что оставаться ей

У вас в руках, не облегчит прощанья.

Скорее прочь!..

(Порывается быстро уйти.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Открывается задняя дверь; входят два синагогальных прислужника с большими зажженными свечами. За ними раввин Сантос с книгой в руках.

Сантос (в сторону)

Акоста?

Де-Сильва

Рабби Сантос?

Иохаи(в сторону)

Что за процессия?

Сантос

Останьтесь здесь

Еще немного, Уриель Акоста,

Чтоб цель — прихода моего узнать.

Де-Сильва

Вы, рабби, с поручением? А свечи?

Сантос

Еще светло, а свечи зажжены.

Их бледный свет — Акосты гордый разум,

Что мнит себя светлее откровенья.

Уриель

Вам что же — свечи заменяют солнце?

Зачем я вам? Что должен я узнать?

Сантос

Де-Сильва, вам, познавшему сполна

Всю мудрость, все истоки нашей веры,

Трактат Акосты синагога шлет.

Община вам повелевает ныне

Свой вынести о книге приговор

Не с точки зренья формул философских —

О, нет! И трижды нет! — судить должны

О связях книги этой, о созвучьи

С Израиля учением святым.

Решить должны, достоин ли сей автор

Среди сынов Иакова остаться,

Надежды о спасении питать?

Де-Сильва

Повиноваться будет честью мне.

Сантос

Коль жалкий свет

(указывает на свечи)

обозначает душу

Того, кто книгу эту написал,

То синагога знать теперь желает,

Дозволено ль, чтоб в будущем сей свет

Вливался в море чистого сиянья?

Сужденье ваше в семидневный срок

Совету Трех хотелось бы услышать.

Вот здесь трактат! Расписку дайте мне.

(Де-Сильва берет книгу, открывает ее и с ужасом видит, что это сочинение Акосты.)

Уриель

Признайтесь, Сильва, что теперь обязан

Из ревности религиозной я

Своей души сиянье погасить!

Де-Сильва

Ах, Уриель, над вами обвиненье!..

Сантос

Тон состраданья слышу я? Пред вами

Одна лишь книга, автор вам неведом!

Де-Сильва (Сантосу)

Возьмите, рабби. Вот расписка в том,

Что тяжкое я принял порученье.

(Акосте.)

Трепещет человек, когда ему

В великой благости господь вручает

Бразды его же собственной судьбы;

Но много, много тяжелей тому,

Кого всевышний сделал судией

И, трепетным рукам вручив весы

Чужой судьбы, ее судить заставил!

Мне очень жаль, Акоста, но вполне

В призванье свыше верю я и часто

Перст божий в том, что человек велит,

Я прозреваю. Книгу эту ныне

Израиль мне прислал. Ее судить

В согласьи с Торой и Талмудом буду.

(Уходит.)

За ним следуют Сантос и прислужники.

Иохаи

Встревожились вы, Уриель? К чему!

Кто в путь спешит, ведь для того заботы

Рассеются, как утренний туман.

С тех пор, когда обычаи другие

И говор чуждый в мир вас примут свой,

Покажется вам все, что совершится,

О чем тогда вам в письмах сообщат,

Лишь басней жалкой. Поезжайте с богом!

(Уходит.)

Уриель

Иль думаешь — тебе в угоду я

Теперь за тридевять земель уеду?

Ты, верно, мнишь, что если малодушно

Избавить нас с Юдифью я решил

От мук и от борьбы сердечной, то

Пред битвой духа побегу я тоже?

Ошибся ты! Кто ратовать готов

За истину, тот не страшится битвы

И славных дел, что истина несет.

Что из того, что мне грозит проклятье?

Пусть сердце разорвется — остаюсь!

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Сад загородного дома Манассе. В глубине сцены покрытая ковром терраса, на которую ведет несколько ступенек.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ.

Манассе (читает какую-то бумагу), Симон.

Манассе

Немыслимо! Ему притти нельзя!

Де-Сильва… Иохаи… Ван-дер-Эмбден…

Де-Кастро… Хорошо… Но это имя…

Симон

В число гостей вписала ваша дочь.

Манассе

Неужто о судьбе его не знает?

Симон

Вот и она, спросите у нее.

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Юдифь, Манассе.

Юдифь

Добро пожаловать, отец! Как долго

Совсем одних вы оставляли нас!

Давно пора вам в загородном парке

Пыль амстердамской биржи отряхнуть.

Манассе

И здесь меня преследуют заботы.

Юдифь

В конце недели праздничный прием

Устроила не так, как вы привыкли?

Не позвала гостей обычных я?

Манассе

Как ты решилась пригласить Акосту?

Юдифь

Уже семь дней, как не был он у нас!