Уриель Акоста - [14]

Плененный разум мой! Своей рукой

Я сокрушу колонны ваши. Горе!

Пришло ж на ум слепому скрипачу,

Что он герой, вам певший о страданьях

Своей души; он песнею хотел

И танцем радостным людей насытить!

В последний раз встряхнул я волосами,

И вам кричу: все, что прочел я, — ложь!

Сантос и другие

Прочь! Прочь его!

Уриель

Безумцы, неужели

Вам кажется, что яркий солнца свет

Затмите вы вот этими свечами?

Что звезды верят этому, как мы?

Бессмертными себя вы возомнили?

Подёнки вы, рожденные во тьме

Июльской ночи, чтобы умереть

И, как ничто, исчезнуть в мирозданьи!

Цепями букв хотите вы сковать

Свободный дух и приковать словами

Творца к земле, которую обнять

Своими взорами не в состояньи?

Мы жаждем сбросить старое ярмо!

Да будет символ нашей веры — разум

Когда мы жаждем истины, а нас

Терзают необорные сомненья,—

Не лучше ль новых поискать богов

Чем проклинать нам старых, изнывая?

Сантос

Ты мнишь, что вновь в тебе мыслитель ожил?

Ты только демону свободу дал!

Уриель

То — демон? Да! То — демон мой, де-Сантос!

Я верую в тебя, о, Адонай —

Бог, кто врагов, как глину сокрушает!

Бог, пламя извергающий из уст,

Ты, мстящий нам до третьего колена!

И богу гнева стану я подобен!

Да, богу мщенья буду я служить!

(Убегает.)

Де-Сильва

Вот до чего дошло! Готов я ныне

В раскаяньи одежды разорвать,

Что руку приложил я к злодеянью!

Виновна стража, коль поруган храм,

В паденьи веры — пастыри виновны!

Сантос (раввинам)

Что делать нам — Акиба скажет. Мы

Увидимся на свадьбе Иохаи.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

В саду загородного дома Манассе.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Толпа мужчин и женщин, прогуливающихся по террасе. Слуга разносит вино в золотых кубках на серебряном подносе. Входят Иохаи (в богатом одеянии жениха), де-Сильва и гости.

Иохаи

Итак, друзья, да воцарится радость!

Сгорая нетерпением, она

Ждет, чтобы солнце в море погрузилось.

Заздравный кубок розами увит.

Кто полн забот, пусть их в вине утопит!

Пусть в вихре танца заглушит тоску!

Запомните, что тот, кто пожелает

Итти домой при свете светляков,

Кто пенья жаворонков не дождется

И не увидит пурпура ланит

Невесты нежной, ставшею супругой, —

Того завистником я назову:

Триумф блаженства моего и счастья

Он разделить со мной не захотел.

Де-Сильва

Заздравным кубкам подождать придется, —

Еще священный не свершен обряд.

Иохаи

Летите же, минуты, поскорей!

Что ж медлите вы, стрелки часовые?

Ты, время, стань свистящею стрелой!

Но вот Юдифь! Смотрите же, де-Сильва!

Молчите вы? Из сердца крик не рвется

При виде той, которая затмила

Своею лучезарной красотой

Сиянье украшений самоцветных?

Де-Сильва

Ну, если вам в припадке красноречья

Так трудно счастье ваше воспевать,

То что же может выразить мой лепет?

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Новые гости появляются на сцене; затем Юдифь в белом венчальном платье, ее ведет под-руку Манассе, последним входит слуга.

Иохаи

Вы сердитесь? Но посмотрите сами!

Украсит ли столь празднично себя

Та женщина, что плачет неутешно?

Де-Сильва

Невесту ведь другие наряжают.

Юдифь

Добро пожаловать, друзья! (К Иохаи.) Итак,

Как это обусловлено, бумаги

И договор подписаны уже?

Иохаи

Не будьте так жестоки, выдавая,

Чем счастье я свое завоевал!

Юдифь

Вы так же подтверждаете, отец,

Что снова стали тем, чем были прежде?

Манассе

Да, снова я — Манассе Вандерстратен.

Юдифь

Вновь наслаждаться счастием, отец,

Вы сможете как некогда, скажите?

Манассе

О, успокойся же, мое дитя!

Своею жертвой ты мне все вернула,

Стыжусь теперь я счастья своего!

Юдифь

Ну, хорошо!!. Идем…

(Делает несколько шагов, шатается.)

Манассе

Дитя!

Иохаи

Вам дурно?

Де-Сильва

Хоть на мгновенье дайте ей покой!

Я провожу ее до алтаря.

Уйдите все! (Юдифи)

Присядьте на минуту.

Все уходят, кроме Юдифи и де-Сильвы.

Юдифь

Не здесь!.. Не здесь!.. Вон… призрак… на скамье..

Вы видите?.. Он мертвеца бледнее…

Де-Сильва

Пустое!.. бред…

Юдифь

Нет, правда это! Правда!

Смотрите… он недвижен… он сидит…

Де-Сильва

Недвижим взгляд ваш пристальный и только!

О, вспомните достоинство свое!

Своим поступком вы должны гордиться!..

Юдифь

Видали ль гордость вы в слезах, де-Сильва?

Де-Сильва

У тех, кого сжигает нетерпенье…

Вам все известно?

Юдифь

Все и ничего.

Де-Сильва

Страницу эту в жизни зачеркните!

Мы целый день известий не имели.

На кладбище, где мать его лежит,

Хотел покончить он самоубийством, —

Его прогнали сторожа, и он,

Как говорят, направился оттуда

К своей сестре Рахиль Спиноза, там

Он Баруха, ее сынишку, учит

По-гречески. Так, проклятый вдвойне,

Блуждает неприкаянный изгнанник.

Коль мыслит он еще, то сознает,

Что мщеньем низким он себя унизил.

Юдифь

Ах, если б мне увидеть эту месть,

То мщенье, о котором я взываю,

И к аду, и к судьбе, и к небесам!

Ведь от того, кого мы любим крепко,

И месть сладка!

Де-Сильва

За что же мстить он может?

За спесь Бен-Иохаи, толстосуму?

Иль дочери за жертву для отца?

Иль за три дня борьбы ужасной с долгом?

Люблю тебя я за поступок твой,

Рожденный детской чистотою сердца.

Ты дочь моей сестры! И ты должна

Спасти отца от гибели и горя.

Юдифь (задумчиво)

Когда скончалась мать моя, скажите,

Как вел себя, что делал мой отец?

Де-Сильва

Оставь, Юдифь! Что было — то прошло.

Юдифь

Как он потерю эту перенес?

Де-Сильва

Твоя родная мать — Инес де-Сильва!

И в честь ее здесь памятник стоит.

Юдифь

Одеты мрамором — молчат страданья!

Еще скажите: брат мой старший Перэс,