Уран. Роман-реконструкция - [28]
— Премного благодарны вам, — пробормотала Таисия, заливаясь краской.
— Главное, никто не может разъяснить, по какой причине эти два барака в лесу называются «Тринадцатый поселок». Где первый поселок, второй, двенадцатый, наконец?
Доктор говорил, одновременно заставляя Воронцова подняться, расстегнуть пижаму. Послушал грудь, прикладывая блестящий кружок швейцарского стетоскопа — Тася повела плечами, будто сама ощутила металлический холод на коже.
— Есть еще Пятнадцатый поселок, а про другие я не слышала.
— Тайны, секреты, Конан Дойль, — доктор направил на Таисию студеные рыбьи глаза. — А что там с вашим мужем, товарищ Котёмкина? Говорят, арестован. Убил, что ли, какого-то шофера? Неужели на почве ревности?
— Ничего плохого он не делал, — твердо отвечала Тася. Сама не зная почему, после ареста мужа она стала жалеть его и чувствовала необходимость защищать. — Ревность еще. Вот выдумали!
Доктор скосил глаза на передачку, оставленную на тумбочке.
— Что тут? Сало? Молоко? Нарушение санэпидемических правил? Одобряю. Непременно употребляйте, Алексей Федорович, по кусочку во время каждого приема пищи. Надо бы еще орехов, сухофруктов. И грудь растирать гусиным жиром. Достанете жир?
— Достану, — улыбнулась Тася.
— Ну, тогда на выход.
Пока Тася сворачивала холщовую сумочку и прощалась с Воронцовым, доктор прошел по палате, осмотрел и подбодрил каждого пациента. В коридоре нагнал ее. Будто между делом снова начал расспрашивать про Игната, убийство Ищенко. Где и как нашли тело, какие вопросы ей задавал следователь.
Тася понимала причины этого интереса. Возле лестницы, в стороне от больничных палат, тихо пересказала всё, что услышала в милиции.
— Я ему: ничего, кроме хорошего, про доктора сказать не могу. А он мне: про Этингера и остальных врачей-вредителей, мол, тоже хорошо отзывались. Что, мол, у вас тут в госпитале гнездо… Но потом вошел майор однорукий, его из Ленинграда прислали. И тот Савельев меня отпустил.
Доктор слушал, глядя вдоль коридора, молчал. Лицо его с крупными чертами оставалось спокойным, только поджался рот, и резче обозначились носогубные складки.
— Еще говорят, — шепнула Таисия, — в портфеле Ищенко нашли шпионские бумаги. Да врут, наверное. А может, подложили…
Циммерман снял очки, пальцами потер глаза.
— Ничего у них нет, иначе бы так просто тебя не отпустили. А насчет шпионского гнезда… Должно же это когда-нибудь кончиться.
Внутренним чутьем Таисия поняла, что речь идет о смерти Сталина.
— Лев Аронович, что теперь-то будет? — решилась спросить, повязывая платок. — Ведь как подумаешь — страшно! Вдруг снова война? Война всегда летом начинается.
Циммерман дернул плохо выбритой щекой, вроде усмехнулся.
— До лета, Таисия Николавна, еще надо дожить.
И, поворачиваясь, обронил:
— Игнату передачку тоже отнеси. Муж твой, детей от него рожала.
Доктор зашагал в сторону приемного покоя, Тася спустилась по черной лестнице. Вышла на улицу, в холодную сумеречную темноту.
Торопясь в сторону шоссе, думала на ходу, что последний автобус ушел, придется добираться на попутке. Хорошо бы попался добрый шофер, не потребовал денег, не приставал.
Настёнка, верно, тревожится, сидит у окна. Зато как увидит мать со двора, бросится ставить ужин, снимет тапочки с печки. Работящая, заботливая девка растет, сокровище достанется мужу, дай бог хорошего встретить. А Игнат теперь в камере, холодно ему, поди. И кормят, небось, одной баландой — тюремной похлебкой из смеси гороха, перловки и прочих круп с кусками разваренной неразделанной кильки.
За что терзают невинного человека?.. А вот наказание тебе, что терзал и мучил других без причины, без всякого душевного сомнения. Ведь на ее глазах Игнат за три-четыре года из простодушного деревенского хлопца, говоруна и затейника, обратился в нелюдимого пьяницу. И все же сердце щемило жалостью, несмотря на то что юные чувства к мужу давно отгорели и разлетелись серым пеплом.
Но за всеми заботами одна подспудная мысль ныла, сосала под ложечкой. Совсем не обрадовался ей Алёша. Был раздражен, неласков, будто стыдился ее перед доктором и соседями. А раз так, лучше бы Таисии поскорее вытравить из себя незваную влюбленность, как срамные девки вытравливают из утробы ребеночка. Забыть про мечты и надежды, покрыть голову и душу старушечьим платком. Жить для детей, не для волнения сердца. А еще ради страны.
Над сумеречным городом стонала похоронная симфония. Захлебнувшись последними нотами, черный репродуктор на столбе каркнул вороном: «Говорит Москва, говорит Москва».
Но, сопротивляясь смертельной тоске и смирению, что-то горячо толкнулось внизу живота Таисии Котёмкиной, будто подсказывая, что предстоит в ее жизни еще и любовь, и счастье, и рождение будущего человека, который продолжит беспокойное путешествие по земле.
План Даллеса
ЦЕНТРАЛЬНОЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ США
СЕКРЕТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
13 марта 1953 года
МЕМОРАНДУМ ДЛЯ РАЗРАБОТКИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ
ПРЕДМЕТ: План психологического использования смерти Сталина
Настоящим представлен отредактированный проект плана использования смерти Сталина для рассмотрения на заседании Совета 19 марта. По мере внесения изменений я обобщил письменные и устные комментарии в этой редакции. Поскольку поправки пока не утверждены, в документе по-прежнему есть некоторый сумбур и несогласованность, вызванная его поспешной подготовкой.
«Адамово яблоко» — ее дебютный роман, и в нем сразу чувствуется крепкая рука драматурга. Захватывающий, напряженный сюжет, яркие характеры. Бизнес, политика, новые русские и новые бедные, любовь-чувство и любовь-провокация. Место действия — Петербург, Москва, русская провинция, Европа. Год с небольшим проживают герои от начала до завершения повествования, в центре которого незаурядная любовная связь харизматичного процветающего бизнесмена и юноши «из простых». История душевных смут героев рассказана чрезвычайно увлекательно, действие не отпускает с первых страниц и до конца.
Ольга Погодина-Кузмина не первая в русской литературе поднимает гомосексуальную тему. Но впервые сюжет о любви юноши и мужчины становится основой для остросюжетного детектива и вместе с тем – сурового анализа общества.Продолжение нашумевшего романа «Адамово яблоко», эта книга еще в рукописи попала в Короткий список премии «Национальный бестселлер».
В основу настоящей книги, написанной на уникальном историческом материале, лег сценарий фильма «Герой» – долгожданной премьеры десятилетия!Начало ХХ века. Юная княжна Вера Чернышева и поручик Андрей Долматов знакомятся при весьма странных обстоятельствах. Симпатия, любовь… впереди, казалось, счастливая жизнь. И вдруг – катастрофа. Первая мировая война уводит его на фронт, а ее медсестрой в госпиталь. Мир перевернулся, он охвачен ненавистью, злобой, жаждой власти. Одна война сменяет другую. Люди делятся на два враждующих лагеря, начинают судить друг друга, чинить жестокую расправу.
В романах Ольги Погодиной-Кузминой роковая страсть переплетается с политикой, политика — с большими деньгами, а большие деньги требуют крови. Писателю удалось создать объемную, полную и захватывающую панораму России «нулевых» и начала «десятых» со всеми ее — иногда кажущимися неразрешимыми — социальными, нравственными и историческими противоречиями.«Сумерки волков» завершают трилогию, начатую романами «Адамово яблоко» и «Власть мертвых».
«Как бы я хотела вырваться в Москву, хоть бы на несколько дней! Сейчас сезон концертов в консерватории, а я безумно, упоенно люблю музыку! Признаться, и не только музыку, а и весь этот светский блеск, highlife, красивые наряды, изобилие цветов, учтивые и изысканные манеры…» Драма в двух действиях, текст в авторской редакции.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.