Уральский парень - [25]
Балашов отвел глаза от пронзительного взгляда чернявого, поверил ему тогда. Не ошибся. Все пятнадцать заключенных пробирались с группой Балашова на восток, вместе примкнули к отряду. Некоторые погибли в боях, честно искупив свою вину перед Родиной. А чернявый стал для старшины самым близким другом — то был Остапенко. Да, приключился с ним по молодости грех, связался с одной шайкой, влип. Впрочем, Остапенко не любил ворошить прошлое, а Балашов щадил его самолюбие. И не было человека ближе командиру, чем этот украинский хлопец. Как-то Балашов спрашивал Остапенко о Варнаке, кто он и что он, но нет, не знал Остапенко его, не встречался. В Слонимскую тюрьму он попал всего за несколько дней до войны, не успел освоиться, завести знакомых.
…И вот он, этот Варнак; давно бы надо его в расход пустить — разве знаешь?
— Портсигар твой понравился мне. Тебе он больше ни к чему, а я на память возьму… Белявцев пошел обстановку разведать, чтоб не напороться. Ты подвел его под монастырь. Совсем хана пришла. Бомбежка вот помогла: одного караульного хлопнуло, а другой осовел. Вот Белявцев и смылся. А вообще, злой он человек.
— Слушай, чего исповедуешься? Я тебе не поп, — зло перебил его Балашов.
— Фраер, — процедил Макаркин. — Жизни у тебя осталось с воробьиный шаг, послушай. А мертвые умеют держать язык за зубами. Не боюсь я тебя. Не будь Белявцева, я бы тебе давно положенные девять граммов отпустил. Живой ты, и мне теперь будешь мешать. Скажи, чего это Белявцев не хочет тебя спровадить на тот свет? Мокрушник, а тебя не велел трогать.
Балашов хотел повернуться на бок: на спине лежать не было терпения. Но едва ан пошевельнулся, Макаркина будто пружиной подбросило.
— Но-но! — закричал он. — Лежи, сука! У меня разговор короткий! Пуля в лоб — и никаких гвоздей.
Теперь Балашов увидел его лицо: квадратный подбородок, узкая голова. Левый глаз косил. Страшные это были глаза, непонятного цвета — не то белесые, не то жидко-голубые. Макаркин нервничал, левый глаз, как челнок, сновал в орбите — туда-сюда, туда-сюда. Правый оставался неподвижным, будто омертвел, вперившись в Балашова. Старшина прикрыл веки — жуть вызывают эти глаза, омерзение. Год прослужил Макаркин в роте, а старшина как-то не обращал внимания на его лицо. Оно казалось ему не хуже и не лучше других. Подумал: «Ожидает, видно, Шишкина». Утешительного в этом ничего не было, но появилась слабая надежда. Должны ведь в роте заметить исчезновение командира? А заметят — пойдут на поиски. Хотя до Балашова ли там сейчас? Лагерь бомбили ожесточенно. Потери, конечно, большие. Вот и сочтут старшину погибшим.
Белявцев появился часа через полтора, опустился рядом с Макаркиным и, шумно вздохнув, спросил про Балашова:
— Отошел?
— Давно.
— Здорово, Балашов, — сказал Шишкин и приказал Макаркину: — Посади-ка его. Видишь, неловко человеку лежать.
Макаркин грубо схватил Балашова за плечи, рванул к себе, и старшина сел. Руки совсем онемели. Голова кружилась.
— Курить будешь? — спросил Шишкин. Володя взглянул на него исподлобья, с ненавистью.
— Ты на меня не смотри волком, я сам умею так, — нахмурился Шишкин и — к Макаркину: — Дай-ка махры.
Тот услужливо протянул портсигар, отобранный у Балашова. Белявцев удивился:
— Ого! Старый знакомец!
Он взял портсигар, повертел в руках и, закурив из него, сунул в карман. Макаркин сморщился от обиды, но Белявцев даже не обратил на него внимания. Затянувшись, спросил Балашова:
— Помяли бока малость? Старшина молчал.
— Ничего. До свадьбы заживет. Ты мне хуже сделал… Да-а… Хороша твоя чернобровая, Раз видел, а запомнил… Повороши-ка мозгами: не забыл, как на тебя два гаврика налетали, перед войной?
Балашов заинтересованно покосился на Шишкина. Тот улыбнулся:
— Молокососики. Их мой напарник на тебя натравил. Хотел портсигар отобрать: улика все-таки. Слабак мой напарник был. Чокнутый. Его сцапали, все выболтал. Мне тогда и пришлось бежать из города. Поди, думал, гавриков я подсылал? Не знаешь ты меня. А золотишко там чудное. Эх! — он азартно потер руки.
Макаркин что-то прошептал ему на ухо. Но Шишкин недовольно отмахнулся от сообщника, словно от мухи, и продолжал:
— Как видишь, Балашов, не такой уж я бессовестный человек. Мог бы сегодня пустить тебе пулю в затылок, когда ты гнался за этим героем, — он кивнул на Макаркина. — Но я помню добро. Помню даже после того, как ты выдал меня командирам. Да-а, не ходить бы мне сейчас по земле, если бы вы с приятелем не вытянули меня из Сугомакского озера.
— Шакал ты, Шишкин. Жалею, что подали тебе руку.
— Зачем так грубо? — усмехнулся Шишкин. — Не надо на меня сердиться.
— Кхе, — крякнул недовольный Макаркин. — Чего ты с ним шашни разводишь?
— Не твое дело! — окрысился Шишкин. — Помалкивай! Так вот: давай говорить по-деловому. Ты человек и я человек. Оба мы хотим жить. Верно?
Балашов не ответил.
— Жизнь дается один раз, и надо выжать из нее все до последней капли. Ты еще молод. Жить да жить тебе. Дома ждет тебя чернобровая. За такую девку мир отдать не жалко, от золотых гор отказаться можно. Верно? И я сохраню тебе жизнь: долг платежом красен. Я у тебя в долгу, и сегодня наступил срок платежа. Но одно условие. У нас с Макаркиным дела, да и смысла нет возвращаться к Терентьеву. Слышал я краем уха: есть пакет от командования. Скажи, о чем там. И все. Самая ерунда. Зато жизнь тебе гарантирую. Согласишься — иди на все четыре стороны. Тебе выигрыши мне: не с пустыми руками вернусь к своим. Ну? Подходящее условие, Балашов?
Автобиографическая повесть. Автор выступает в ней представителем поколения, что пришло в жизнь после Великого Октября, а в пору зрелости первым приняло на себя удар фашистских полчищ, ценой великих жертв отстояло свободу и независимость Родины.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборнике челябинского прозаика Михаила Аношкина повествуется об Урале, родном и близком автору крае, о простых людях, их труде и заботах, сложных и интересных судьбах.Основу сборника составляет повесть «Куприяновы» — рассказ о большой уральской семье с устоявшимися традициями, члены которой проходят сложный и подчас противоречивый путь.Эту повесть как бы продолжают истории, рассказанные кыштымским старожилом Иваном Бегунчиком, дополняя и развивая тему любви и привязанности к родной земле, своему краю.
Михаил Петрович Аношкин — автор более двадцати книг.Ведущая тема его творчества — Великая Отечественная война. Ей посвящены повести «Суровая юность», «Уральский парень», трилогия, в которую вошли книги «Прорыв», «Особое задание» и «Трудный переход».Новый роман Аношкина — о первых шагах советской власти в уральском городе Кыштыме, о поисках путей к новой жизни.
Михаил Петрович Аношкин — автор восемнадцати книг. Член СП. Участник Великой Отечественной войны. Ей посвящены повести «Суровая юность», «Уральский парень» и трилогия, в которую вошли «Прорыв», «Особое задание» и «Трудный переход». Эти повести вышли отдельными книгами в Воениздате.В книгу «Просто жизнь» вошла повесть «Дорогу найдет идущий» и рассказы, посвященные, главным образом, сегодняшнему дню, проблемам, волнующим нашего современника.
Михаил Аношкин известен уральскому читателю по книгам «Сугомак не сердится», «Человек ищет счастья», «Уральский парень» и др.В новом сборнике представлены повесть «Мой знакомый учитель» и рассказы.В повести, составляющей основу книги, рассказывается о нелегкой, но вместе с тем интересной судьбе учителя, попавшего в исключительные обстоятельства. Столь же твердый и несгибаемый, сколь добрый и щедрый душой, он побеждает все превратности судьбы и находит свое место а ряду строителей нового коммунистического общества.
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.