Урал — земля золотая - [13]

Идет по лесу, с пичужками свистом перекликается. Родничок повстречался. Напился холодной водицы и дальше пошагал. К полудню был у города, прошел по запутанным улицам, пересек «плотинку» и вышел к «шлифовальной мельнице».

Мастера высыпали навстречу.

— А-а, Миклуша!

— Как пособирал камушек?

— Чего хорошенького принес?

Вытащил Миклуша мешочек, вынул из него камешок и ахнул. Некрасивый камень оказался. Слабозеленый, как закудышный «берильчик». Засмеялись горщики, затряслись смехом.

Растолкав всех, вышел приказчик Отъясов.

— Покажи, что принес, — обратился он к Миклуше. — Только один камень? И тот дрянь. Э-эх! Если еще так камни будешь сыскивать, не пущу в развед.

Миклуша обиделся:

— Чего рты развесили, — говорит, — не знаете, какой он есть, камень-то.

А про себя подумал:

«Может, обманулся, в темноте, не разглядевши, не тот камень взял?»

Ушел он к себе в избу.

Ну, раньше известно какие жилища были у бедных людей: окошечки маленькие, а вместо стекол слюду прозрачную вставляли. Зажег Миклуша свечу, поставил самодельный станок. Захотелось парню из упрямства доказать старикам, что даже плохой камень в искусной огранке хорошо выглядит. Вытащил он из мешочка «камешек», поднес к свечке, а тот как полыхнет ярким светом, Миклуша даже глаза зажмурил.

— Вот так да!

Понял тут парень, что взаправду этот камень «чудодейственный», коль он только при свече поблескивает, горит красным светом.

Сел поудобнее Миклуша к станку. Прилепил камень сургучом к заостренной палочке и поднес к свинцовому диску, натертому серым порошком. Повернул ручку, на камне осталась грань, и из гладкой поверхности ее брызнули ослепительные лучи.

— Ну и камень! — вслух воскликнул Миклуша и еще усерднее принялся за работу.

В ту пору приказчик Отъясов проходил мимо избы Миклуши. Глядит — свет горит у горщика в час неурочный, да так ярко, как любая свечка не светится. Вошел Отъясов в избу, видит: сидит Миклуша за станком, камень огранивает, а тот светит малиново-красным светом да фисташковым отливает. Отъясова в жар даже бросило.

— У, — говорит, — где такой камень нашел? Зачем скрывал?

— Не скрывал я, — сказывает Миклуша, — показывал камешек, надо мной насмеялись. А теперь, не увидишь ты его, как своих ушей. Полюбился мне чудо-камень, как девушка красная. Не выпрашивай его, убирайся.

Побагровел Отъясов.

— Отдай чудо-камень! Хоть как, да возьму его…

Рассердился тут Миклуша, схватил приказчика за шиворот, да и вытряхнул из избы так, что тот покатился клубочком…

Наутро приходит Миклуша на «гранку». Все идет хорошо, ровно с Отъясовым у него ничего и не было. Приказчик вида не подает.

— Садись, — говорит он Миклуше, — огранивай камушки. Самоцветы у Иваныча возьми, коли надо.

Миклуша взял себе изумрудец и оттачивает. Только все камни ему не нравятся, как припомнит он свой запрятанный. Сидит парень, уныло смотрит: грани привычно ложатся. Вдруг приказчик к его уху нагибается.

— Продай мне чудо-камень, — шепчет, — деньги большие дам.

Рассердился Миклуша:

— Сказал — не продам! Бесценный он, камень-то. Дорог сердцу моему.

Загорелись в глазах у Отъясова холодные огоньки и потухли.

— Ну, как хочешь, — говорит, — потом только не пожалей.

С тех пор и разговору у них не было о чудо-камне. Только выходит однажды Миклуша из избы. Открыл дверь, глядит: рубашка белая мелькает. Признал он слугу Отъясова Тишку.

Миклуша на это внимания не обратил. Одна думка засела в голове: как бы опять чудо-камень выискать.

Пошел как-то Миклуша в ночной развед и выискал снова «камень чудодейственный». Ночью огнем горит, а днем плохонький, зелененького цвета. Как глаза кошки изменяется.

Взял Миклуша для огранки три камня таких. Два маленьких с булавочную головку, а один большой, как яблоко.

Принес Миклуша их домой, стал обрабатывать. Маленькие совсем трудно поддавались огранке, все же ухитрился парень — нанес семнадцать граней. Положил перед собой камни, разглядывает, любуется. Вдруг постучались. Встал Миклуша, подошел к двери, прислушался.

Слышит голос приказчика Отъясова.

«Не с добрым намерением он ко мне пришел», — подумал горщик и стал прятать свои «чудодейственные камни»: два маленьких за щеку, а большой некуда девать… В избу уж ломятся, заклад сорвали…

Увидел Миклуша вспотевшее лицо Отъясова, за которым Тишка да одноглазый Стип, и понял, зачем тогда Тишка у его избы околачивался. Подслушивал.

— Чего поделываешь, Миклуша? — обратился приказчик, — самоцветы прячешь?

Миклуша молчит.

— Прячет, прячет, — визгливо запищал Тишка, — вон в руках-то чего держит. Поглядите-с.

Отъясов наморщил лоб.

— Где чудо-камень нашел, дурак?

— Не находил я ничего…

— Врешь! — заорал Отъясов. — Это что? — и указал на руку, из которой между пальцами шли лучи.

Миклуша молчал.

— Самоцветы от казны утаиваешь! — не переставал приказчик.

— А сам ты от казны не утаиваешь камни-то? Что получше — себе в шкатулочку, а потом продаешь, — не вытерпел Миклуша.

Отъясов побагровел.

— Дай сюда чудо-камень!

Попробовали разжать руку Миклуши, насели Тишка и одноглазый Стип. Подмяли и чем-то тяжелым по голове стукнули…

Очнулся Миклуша в подвале. Темнота кругом. Только из решетчатого отверстия полоска света идет.