Урал-батыр - [13]

Тона и краски всех прочих птиц.

Коль птицу такую мне принесешь,

Помощь я окажу тебе,

Из Живого ручья зачерпнешь,

Что захочешь, то и найдешь».

Урал:

«Сюда пришел и издалека.

Чтобы увидеть добро и зле.

Чтобы Смерть отыскать и убить,

Всех людей от нее защитить,

Чтобы покой внести в этот мир,—

Таков я, вышедший в путь батыр.

Для тебя я птицу найду.

От тебя я помощь приму,

Но только позволь и мне в ответ

Поставить условие: примешь иль нет?

Не в чем золото мне увозить.

Некого жемчугом мне одарить,

Создан я лишь добро творить;

Кроме Смерти, некому мне

За человечьи страдания мстить.

Чтобы исполнить волю людей,

Чтоб против Смерти идти верней,

Чтоб сокрушить ее до конца

И радость влить в людские сердца;

Чтобы во время страшной войны,

Когда ступлю на защиту страны,

Дать прошу я подарок такой,

Чтоб был соратником в битве любой,

Чтобы от тех, кто кровавые слезы

Проливает, отвел я угрозу, —

Дар, скажи мне, тот будет какой,

Чтоб мне отбыть со спокойной душой?»

Хумай:

«Акбуз-тулпара тебе я дам:

Коня того не спалить огням,

В воду ль упадет — не утонет,

Ураганы его не догонят;

Кроме хозяина самого,

Другом не признает никого.

Если топнет — скалы ломает.

Море ржанием рассекает,

Все лишенья разделит с тобой;

Рожденный и выросший в небесах,

Не имевший потомства в наших краях»

Его тысячу лет подряд

Дивы Азраки не могут поймать.

Тулпара того подарила мне мать.

Избраннику своему я должна

Преподнести в подарок коня.

Дам тебе я алмазный меч,

Который ржавчина не берет,

Который мощь ничья не согнет,

Никакой огонь не сожжет.

Станет водою он против вод.

Всех чудовищ на этом свете

В страх вгоняет, подобно Смерти,

Будто бы овец, распугнет.

Рад словам ее был Урал.

Чтоб девичье исполнить желанье,

За птицей отправиться слово дал.

Несколько дней у Хумай он жил,

Во дворце ее дивном гостил;

Себя ж она так и не назвала,

О том, что заперт в подвале Шульген

Взятый вместе с Заркумом в плен,

Не сказала ему; а он

Догадаться не мог о том.

Урал спозаранок с постели встал,

Лицо водою омыл Урал,

С девушкою за одним столом

Поел неспешно, набрался сил.

Жезл волшебный в коня превратил,

Много дней с коня не сходил;

Потом приехал на место одно,

Что было горами окружено;

Там ни ворон и ни сорока

Души живой не видели сроду;

Где никогда человек не бывал,

Ни див какой-нибудь и ни джин

О том месте не подозревал;

Скалы здесь — как верблюжьи горбы;

А на вершину посмотришь горы —

Выше туч уходит вершина;

Воплощеньем земной красоты

Возвышалась она недвижимо.

Рассекая громаду туч,

Урал взошел на вершину ту,

Мир с высоты оглядел, говорят,

Свет какой-то заметил потом,

Переливавшийся звездным огнем,

Двинулся в направлении том.

Огляделся, добравшись до цели:

Озеро, поросшее камышом,

Неподалеку увидал:

Вместо камешков — серебром

Дно было устлано и берега;

Цветы стояли, не колыхаясь,

Словно дети, в воде купаясь.

Озера гладь слепила глаза.

Отражай в себе небеса.

Там вода на ветру не рябит,

А от солнечных лучей

Жемчугом дорогим блестит.

Стая самых различных птиц

На том озере собрались;

Среди них выделил Урал

Птицу одну — вобрала она

В себя все краски и тона.

Незаметно для птицы он

К ней подкрался; со всех сторон

Так и этак осматривать стал,

Своим жезлом заколдовал.

Подумал: «Уж не птицу ли эту

Хумай велела искать по свету?»

Ну а птица страха не знала.

От человека не уплывала.

Приближаться к Уралу стала.

Не зная обычаев, батыр

Бросился сломя голову к ней,

Но рванулась она от него,

Стараясь упорхнуть поскорей.

Устремился за нею Урал,

Изловчившись, птицу поймал.

Тут она и загоревала.

Решив, что в руки врага попала.

И, когда ее крепко держа.

Выбрался он из камыша,

Чуя, что нависла беда.

Заговорила птица тогда:

«Кто ты — див или человек.

Не ступавший сюда вовек?»

Человечьи слова услыхав,

В изумленье пришел Урал.

Когда озеро он миновал,

На лужайке, у родинка,

Птицу он расспрашивать стал —

Про то, чья родом и как зовут.

Птица насторожилась тут,

И затем, взглянув на Урале,

Так она ему отвечала;

«Закрой глаза, мой егет, не смотри,

Руки прочь от меня убери».

На миг задумался Урал,

Так и этак прикидывать стал.

Такие жезлу слова прошептал:

«Если вдруг улетит — ты за ней

Соколом воспаришь поскорей.

Ну, а если в воду нырнет,

Щукой метнешься в пучину вод!»

И отпустил с тем птицу Урал.

«Теперь, егет мой, глаза открой,

О чем говорить желаешь со мной?»

Глаза свои открыл Урал

И чудо пред собой увидал:

Красавица — тонких бровей размах,

Мягкие ямочки на щеках.

А на левой щеке темнеет

Родника — нету которой нежнее.

Туго заплетенные в косы

Вдоль ее щек, горевших, как розы

Словно черные ручейки,

Ниспадают, тонки и легки,

Волосы, украшенные тесьмой.

Сквозь ресницы редкой длины

Глаза сверкающие видны;

Тают ямочки на щеках,

Блещет улыбка на губах;

Очертанья ж ее груди

Готовы любого с ума свести.

Начала так она говорить:

«Да, егет мой, скажи, какой

Тебя сюда привело судьбой?

Какая вина за тобою есть,

Что ты вдруг оказался здесь?

Ай, егет мой! Скажу тебе;

Улыбка моя и мое выражение,

Все, что я думаю о тебе, —

Доверия моего отражение.

Доныне не приходилось мне

Видеть егетов таких даже во сне.

Не чаяла повстречать человека

Здесь, где и Див не бывал от века.

Сила во мне такая была,

Чтобы уйти рыбою в воду,

Взвиться звездою к небосводу, —

И сохранила б тогда я свободу.

Но при виде тебя желанье