Ураган в сердце - [91]
«Мой дорогой Джадд!
Не имею ни малейшего представления о том, в каком состоянии рассудка ты будешь, когда это письмо дойдет до тебя, как и о том, насколько отзывчив ты окажешься к воспоминаниям старика, только подозреваю, что теряешь ты надежду на будущее, как то было со мной ровно (в этом месяце исполнилось) двадцать два года назад. Я тоже перенес сердечный приступ, довольно сильный, и лечившие меня доктора не видели иной перспективы для меня, кроме как вести после выздоровления в высшей степени умеренный образ жизни. Мысль о том, что, возможно, я больше никогда не в силах буду дать полную волю своему «творческому нраву», и в самом деле воспринималась каким-то черным провалом, тем паче, что был я убежден, будто агентству без этого не выжить.
Но мне несказанно повезло: среди моих медсестер оказалась некая мисс О’Коннор. Ирландка, как можно судить по имени, она с воинственностью, столь часто присущей ее соотечественникам, бунтовала против власти установленных авторитетов, и, считай, почти исключительно под ее воздействием я в конце концов стал различать будущее сквозь тучу отчаяния, которую нагнали доктора на мою голову. В конечном счете именно глазами мисс О’Коннор мне удалось взглянуть на себя не как на человека, ставшего безнадежным калекой, а как получившего предупреждение остерегаться, по ее выражению, «губить себе сердце в погоне за радугами, которые нельзя поймать и которые гроша ломаного не стоили бы, даже если поймать их и удалось бы».
Не стану гнаться за явной моралью. Мало сказать, что из больницы я вышел с новой шкалой ценностей, с новым пониманием того, что драгоценным запасом энергии, коим я наделен, не следует расточительно разбрасываться. С того самого дня я никогда не брался ни за одну задачу до тех пор, пока ясно не представлял себе конкретную достижимую цель и пока не убеждал себя, что на достижение ее стоит тратить силы. Если данные условия соблюдались, то я никогда и ни в чем не чувствовал себя стесненным ни духовно, ни физически.
Можешь счесть это письмо неуместным жестом, только теперь, на двадцать два года обведя вокруг пальца докторов и сумев за эти годы добиться почти всего, что сделало мою жизнь исполненной смысла, я движим желанием, как, бывало, говаривала моя баптистка-бабушка, «свидетельствовать истину, Возлюбленный Боже, ибо Ты наделил сего покорного слугу Твоего силою зреть ее».
С искреннейшим почтением —
Фредерик Коулман».
Джадд перечел все письмо еще раз. Он по-новому увидел Фредерика Коулмана, понял его куда лучше, чем за все прежние годы. Понял даже некоторые из слышанных им историй о том, как невозможно было работать с таким мерзавцем, каким был Старик в дни, когда, подобно многим ярко возгоревшимся звездам, регулярно проносившимся через меридиан Мэдисон-авеню, он открыл свое собственное агентство. Письмо помогло увидеть в Коулмане куда более умудренного человека, чем издавна привык считать Джадд, а в докторе Карре – советника, заслуживающего куда большего доверия. То, о чем написал Коулман, по сути, точь-в-точь совпадало с тем, о чем говорил Карр.
Джадд сложил письмо, сунул его обратно в конверт и протянул Мэри:
– Положите куда-нибудь на видное место, чтоб я его доктору Карру показал, – попросил он, заранее предвкушая удовольствие, какое это ему доставит.
2
В том распорядке дня, в какой больничный быт успел уже втиснуть жизнь Джадда Уайлдера, вечерний визит доктора Карра играл роль вновь и вновь повторяющейся кульминации. Сегодня, ожидая его появления, Джадд ощущал некоторую неловкость, не то чтобы осознанно беспокоился, но все же решил заранее настроиться на беседу. Вчерашний разговор был хорош, лучший пока, только вот к концу его Карр принялся копаться в его семейной жизни, задавал кое-какие вопросы о Кэй, на которые ему было так же неловко отвечать, как, ясное дело, их было трудно задавать Карру. Тема была неудобной для них обоих, скоро они ее оставили, но что-то подсказывало: сегодня вечером Карр снова ее поднимет… если его чем-нибудь не отвлечь. Именно это Джадд Уайлдер и собирался сделать, воспользовавшись письмом от Фредерика Коулмана.
Доктор Карр появился уже после восьми часов, он не вошел, а торопливо вбежал в палату, нарочито широко распахнув дверь: ясно, что рвался приступить к чему-то, засевшему у него в уме. Миссис Коуп, почувствовав его настрой, быстро вышла. Закрывшаяся за ней дверь послужила сигналом для Джадда, и он, прервав начавшего говорить доктора, спросил:
– Я правильно вас понял на днях, что вы были знакомы с Фредериком Коулманом?
– Мы с ним встречались однажды, только и всего. А что?
– Я подумал, что вас заинтересует письмо, которое я получил от него.
Карр протянул руку за письмом, не сводя глаз с лица Джадда, а когда наконец опустил и стал читать, то лицо его поначалу сохраняло выражение настороженности. Потом оно начало меняться, как в калейдоскопе: недоверие исчезло, его сменило озадаченное одобрение, расцветшее в картинку, обозначившую не что иное, как сдерживаемый восторг. А вот вопрос его удивил:
– И вам это нравится?
– Мне нравится? – переспросил Джадд, которому все еще было невдомек, к чему клонит Карр. – Я думал, это вы порадуетесь, увидев письмо. Оно так близко к тому, о чем вы говорили.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бежав из Камбоджи в безопасную Америку, Тира впервые возвращается на родину. Ей нужно встретиться с таинственным незнакомцем по прозвищу Старый Музыкант, который послал ей письмо, где обещал рассказать правду об отце Тиры. О нем и его загадочном исчезновении 25 лет назад. Тира приедет и искать разгадки, и открыть сосуды своей памяти. В Камбодже до сих пор не могут забыть «красных кхмеров»: жертвы и палачи живут бок о бок, не находя покоя. «Музыка призраков» – пронзительный гимн прощению, трагическое путешествие в прошлое, куда нужно вернуться, чтобы начать жизнь заново и обрести любовь.
Фобии есть у всех. Но у Авроры она не совсем обычная. Успешный модельер, заботливая жена и мать испытывает панический страх перед воронами. Что стало причиной ее фобии? И при чем здесь Людовик – высокий, статный вдовец, работающий в коллекторском агентстве? Они – соседи, но не знают друг друга, пока их не сводит случай, который ведет к запутанным отношениям, и вот уже Людовик оказывается вовлечен в опасную историю с фирмой Авроры. Но для кого связь между ними опасней? И не несут ли вороны с собой погибель?
Для семилетней Рами беспечность детства закончилась, когда вернувшийся ранним утром отец сообщил о гражданской войне, захватившей улицы столицы Камбоджи. Скоро семья Рами – потомки королевской династии – лишилась всех привилегий и вынуждена была бежать. Следующие четыре года, живя в подполье, Рами будет всеми силами держаться за осколки разбитого детства: стихи и древние легенды – и бороться за выживание. «В тени баньяна» – история, полная боли, но при этом дающая надежду.