Ураган в сердце - [144]

изменился!

Все же, очевидно, не вполне, чтобы удержаться от вопроса:

– Я ведь рассказывал тебе об этом, или нет?

– Нет.

– На самом деле меня самого это не интересовало, – сообщил он, словно этого вполне хватало для оправдания. – Не знаю даже, с чего это я отправился на встречу с ним, разве что…

Мимо пролетел мотоциклист, вал ревущего звука мешал говорить, потом еще один, потом еще: черные кожанки и белые шлемы, какая-то узкозадая девица, отчаянно прилипшая к согнутой спине рыжебородого верзилы.

– Свихнувшиеся детишки, – сказал Джадд, почти лишив ее надежды на продолжение едва не последовавшего откровения.

Рискнув, она решилась сама сделать ход:

– Я и не знала, что ты хотел уйти из компании.

– Они ко мне обратились, я их не искал, – поморщился Джадд. – И прихватили меня в такое время, когда… э-э, не знаю, кажется, мне слегка надоело то, как все шло.

– В компании, – невольно подсказала Кэй то, что осталось недосказанным, и была ошарашена, когда услышала в ответ:

– Нет, не только в компании. Все, я так думаю. А тут появлялся шанс вернуться в Нью-Йорк, а я-то знал, что тебе в Нью-Ольстере радости никогда не было.

С губ ее сорвалось возражение, обернувшееся всего лишь невнятным звуком, эдаким эхом той вины, которую она ощущала, когда доктор Карр расспрашивал ее о семейной жизни, достаточно ясно намекая, что и она является причиной стресса, вызвавшего сердечный приступ у Джадда.

– Только это два года назад было, – говорил Джадд, – даже больше, по-моему, почти три. Может, что-то и изменилось, я не знаю. Про Роджера Старка он что-нибудь говорил?

Кэй лихорадочно соображала, стоит ли рисковать, рассказывая Джадду все высказанное Фрэнком о Роджере, ясно было, что это вызовет в нем целую бурю. Но и молча сидеть нельзя было, а меньше всего опасного, как ей показалось, в таком вот откровении:

– Он считает, что Роджер каким-то образом уговорил мистера Крауча продать свои акции.

– Я так и думал, – негромко заметил Джадд с усмешкой, в которой горечь мешалась с иронией. – Ему всегда претило, что Роджер напролом лез, а теперь волнуется, что будет, когда тот окажется президентом.

Недоверчивость лишила Кэй осторожности, она сама удивилась, услышав свой вопрос:

– А ты нет?

– Нет – что?

– Не волнуешься? Ну, что Роджер руководить станет?

– Все не так уж намного и изменится, – махнул рукой Джадд. – Старк начал путь к руководству с первого дня в компании. В этот последний год или около того. Тут надо правде в глаза смотреть – мистер Крауч компанией уже не управлял. Управлял Роджер.

– Но ты никогда…

– Да, мне удавалось не позволять ему совать нос в мои дела, – удовлетворенно, но не без грусти выговорил Джадд, что было лишь едва слышным отзвуком былой бравады, да и тот пропал, когда он прибавил: пока эта штука не случилась.

Кэй вцепилась в руль так, что костяшки пальцев побелели, не очень уверенная в том, что он имел в виду под «этой штукой». Громадная фура катила в соседнем ряду и громыхала так, что говорить было невозможно, это дало Кэй время решить, имел ли Джадд в виду сердечный приступ или ту ситуацию, что возникла из-за продажи мистером Краучем своих акций. Варианты один другого хуже. Какой бы ни была причина, а дух Джадда оказался сломлен. Ей всегда хотелось, чтобы он изменился, надеялась, что настанет день, когда он сможет бесстрастно оценивать и мистера Крауча, и «Крауч карпет К^о», и про Роджера Старка говорить, не впадая в невротическую ярость, и все же исполнение такого желания воистину пугало ее больше, чем все, что случилось с той поры, когда она прочла в Париже письмо Дафи.

Фура таки обогнала их, громыхание стихло, а на Кэй вдруг напало уныние еще хуже, чем у Джадда.

– Как он к Роджеру относится, мне известно. Я сам этого гада никогда не любил. Только и ему надо отдать должное. Он видел, каково положение: мистеру Краучу за шестьдесят и никто на смену ему не идет, – потому-то и взялся за эту работу. А теперь пришел срок расплаты, только и делов. Кто-то должен быть президентом. А кто еще там есть? Роджер Фрэнку не нужен, а нужен-то ему кто?

Как ни растеряна была Кэй почти невероятным отношением Джадда, но все же догадывалась, что тот слишком торопится с необоснованным толкованием того, что движет Фрэнком Уиттейкером.

– Джадд, в самом деле, я думаю, что Фрэнка вовсе не настолько волнует Роджер, сколько мысль, что компанию поглотит «Дженерал карпет».

– Мне непонятно, каким образом Хортеру удастся выйти сухим из воды со слиянием «Крауч» и «Дженерал карпет». Власти непременно вмешаются. Об этом Фрэнк подумал?

Ей хотелось сказать, что она не знает, любым способом уйти от этого, вот только, если она свой шанс упустит, то другого ей вообще никогда не видать.

– Фрэнк вот чего опасается: власти могут закрыть на это дело глаза и позволят ему выгореть, если только никто не примется возражать.

– Ладно, предположим, что Хортер и в самом деле старается провернуть слияние, но я не думаю, что он этим займется, он не настолько глуп. Но предположим, что это так. Ну и, спора ради, предположим, будто этому что-то мешает. С чем тогда остается «Крауч карпет»? Мистер Крауч ушел, он ушел и возвращаться не собирается – свой пакет акций продал. А кто им владеет? Гаррисон Хортер. Стало быть, и компания у него под контролем.