Ураган - [11]

— Хорошо, — сказал Лукас. — Пожалуйста, пришли мне ее школьные записи.

— Можно и мне тоже? — неожиданно проговорила в передатчик мой консультант Базз. — Мои родители работают школьными учителями. Они часто жалуются на проблемных учеников в своих классах, так что я могу объяснить подтекст, скрытый за вежливыми официальными комментариями.

— Эти записи содержатся в закрытых школьных системах, — сказала Николь. — Поэтому для их получения потребуется минута или две.

— У нас уже есть ключевая информация о личности Гленны, — заявил Лукас. — Сегодня ее День освобождения. Впервые в жизни она может передвигаться по улью без родителей и проверок безопасников и исследовать ранее запрещенные и слишком опасные для самостоятельных походов районы. В школе детей учат лояльности и послушанию улью и полному удовлетворению местом своей жизни. Максимум, что сделают большинство в День освобождения, — это рискнут пойти в соседний район и осмотреть другой парк.

Я поразилась, а затем смутилась. Именно так я и поступила в День освобождения.

— Гленна пошла не в соседний район или даже зону, — заметил Лукас. — Она проехала на экспресс-ленте от Фиолетовой до Зеленой зоны, чтобы попасть на пляж шестьдесят седьмого уровня. Очень безрассудная девочка.

— И храбрая, — добавила я. — Гленна не боится стоять на ремонтной тропе, а с интересом слушает рассказ Ирвина о работе волновых баков.

— Улей поддерживает традицию Дня освобождения, — сказал Лукас. — С этого праздника начинается трехлетний переходный период между детством с полной зависимостью от родителей и самостоятельной жизнью на подростковом уровне. Поведение ребенка в День освобождения также является первым индикатором его результатов в лотерее. Практически все члены ударных групп в День освобождения пересекли, по крайней мере, четыре межзональные перемычки.

— Вряд ли это правда, Лукас, — ответил Форж. — Я пересек лишь одну. Ладно, две, если считать обратную поездку.

— И я, — согласился Адика.

— А я вообще не пересекал границы зон, — сказал Рофэн.

— Долгая поездка в День освобождения — это индикатор распределения в ударную группу. Вы трое получили импринтинг командиров. Статистически вероятно, что в десять лет вы пересекли гораздо более важные границы, а не обычные межзональные. Что именно вы сделали?

— Я пошел на пляж, — ответил Форж. — Вы знаете, я рос на четырнадцатом уровне, а посягнул на пляж первого. На берегу все одеваются просто, и никто не опознал во мне чужака, пока я не совершил ошибку, попытавшись записаться на первый урок скалолазания. Идентификационный код выдал, что мне нечего делать на первом уровне, и меня твердо вернули на четырнадцатый.

— А я пошел в парк, — вступил Рофэн. — Признаю, я поднялся на лифте к одному из выходов из улья и заглянул в парк Внешнего мира, но это совсем не такое уж нарушение границ, каким кажется. Моя семья состояла в ассоциации бродяг, так что я все детство бывал во Внешке.

— Я бы сказал, что именно такое, — возразил Лукас. — Ты прошел стандартное обучение в школе, призванное сделать тебя идеальным гражданином. Учил наизусть обязанности перед ульем и распевал куплеты из Долга. Слышал все пугающие истории о Внешке, с ее ослепляющим Прасолнцем, царящим днем, и охотником за душами, гуляющим ночью.

Рофэн вздохнул.

— Я едва мог сидеть спокойно, пока учителя рассказывали эти хэллоуинские сказки под видом реальных фактов.

— Естественно, — согласился Лукас. — Ты сам бывал во Внешке и знал правду. Выйдя из улья в День освобождения, ты бросил вызов учителям и продемонстрировал приверженность организации, которая технически считается подрывной.

— Не понимаю, как все это может быть индикатором результатов лотереи, — сказала я. — Откуда кто-то узнает, чем занимался в День освобождения ребенок, который больше не носит браслет слежения?

— Учителя подслушивают, что рассказывают дети в школе на следующий день, — мрачно ответила Базз.

— А более серьезные нарушения, вроде тех, что совершили Форж и Адика, в любом случае учтут, — добавила Николь.

— Все мы знаем, что ударники рождаются нарушителями правил, — сказал Адика. — Зачем сейчас обсуждать наши прежние прегрешения?

— Затем, что и Гленна проявила такую же склонность к попранию границ, — пояснил Лукас. — Чтобы достичь пляжа шестьдесят седьмого уровня, она пересекла четыре межзональные перемычки. Если мы ее спасем, по дороге домой она добавит к ним еще четыре.

— Я только что получила школьные записи Гленны, — вмешалась Николь. — Посылаю их Лукасу и Базз.

Последовало краткое молчание, затем Лукас заговорил вновь.

— Здесь есть интересная запись, что Гленна — жизнерадостная девочка. Базз, что это значит?

— Есть тип учителей, которые давят своим авторитетом класс, публично высмеивая детей, задающих вопросы, — с горечью проговорила Базз.

— Мой школьный учитель посмеялся, когда я назвал его истории о Прасолнце неверными, — вспомнил Рофэн. — После этого я молчал.

— Гленна не молчала, — продолжала Базз. — «Жизнерадостный ребенок» на учительском языке означает, что ему нельзя закрыть рот насмешками. В этих записях есть еще несколько кодовых слов. Учителя ненавидят Гленну. Они признают, что она хорошо физически подготовлена и абсолютно лояльна к улью, но кроме того, достаточно умна, чтобы выявить все нестыковки в их словах, и мятежна, чтобы указать на ошибки перед всем классом.